19-я жена

— Ну, давай попробуем выяснить. — Роланд быстро переключился и начал гуглить. — Как называется ваш округ там, в Юте?

— Линкольн. А что?

— Округ Линкольн… Юта… исправительные… — Он касался клавиш осторожно, будто оберегая маникюр. — Угу, кажется, все выглядит правильно. О'кей, Джо-Джо, думаю, нам удастся ее найти. Потерпи секундочку. — Он щелкнул мышью. — Ага, вот оно: информация о заключенных. Как ее зовут?

— БеккиЛин, большое «Б», большое «Л», пишется вместе.

Он поджал губы, будто услышал что-то совсем допотопное.

— Ладненько, посмотрим, что можно найти. Большое «Б» — клик-клик-клик, большое «Л». Скотт, как название папиросной бумаги. О'кей. Потерпи секундочку. Вот она!

И вот она на экране: не фотография, а ее имя в списке заключенных.

РЕГИСТРАЦИОННЫЙ №: 066001825

ЛИЧНАЯ КАРТА ЗАКЛЮЧЕННОГО: 207334

ФАМИЛИЯ: Скотт

ИМЯ: БеккиЛин

Роланд кликнул мамин регистрационный номер, и на экране возникли песочные часы. А затем появилась «информация о заключенном»: БеккиЛин Скотт.

— Запомни, Джордан, никто никогда не выглядит сносно на полицейской фотографии. Я говорю это из чистого опыта.

Он оказался прав. Мама была в комбинезоне горчичного цвета и стояла перед доской, отмеряющей ее рост в дюймах (62) и в сантиметрах (157). Лицо у нее казалось серым и сумрачным. Глаза умоляюще смотрели из глубоких глазниц.

— Это она, — проговорил я.

— Давай на профиль взглянем, — сказал Роланд.

Он кликнул по экрану. Появился мамин правый профиль с напрягшимися жилами на шее, левый показал нам ее ухо, маленькое, словно ракушка. Но достал меня как раз первый снимок. Вот так она и выглядела, когда я виделся с ней в последний раз. Будто она в трансе.

— Ты только не обижайся, — сказал Роланд, — но я вижу в вас большое сходство.

Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю, когда повторяю — впрочем, не так уж часто, — что я точно знаю, что мне полагается сделать со своей жизнью, хоть не могу объяснить почему. Загвоздка в том, чтобы настроить ее на это, вроде как радио настраиваешь, чтобы любимую песню послушать.

— Еду в Юту, — сказал я.

Вам надо бы видеть лицо Роланда в тот момент.

— Ты поедешь в Юту? Сейчас?

— Это же моя мама!

— Кажется, ты говорил, что никогда в жизни туда не вернешься.

— Мне надо ее увидеть.

— После того, как она с тобой поступила?

Как раз перед тем, как посмотреть первую страницу «Реджистера», Роланд подтвердил диет-веб-сайт с баннером, который то и дело вспыхивал на экране: «ПОЗЖЕ — ЗНАЧИТ, СЕЙЧАС!» Пошлятина ужасная, только я никак не мог выбросить это из головы. Был воскресный день, я только что получил деньги за работу, и в понедельник мне предстояла довольно хилая работенка — встроить в ванной туалетный столик, — от которой я легко мог отвертеться, а Электра всегда была готова прокатиться куда подальше.

— Позже — значит, сейчас! — произнес я.

— Ох, да ладно тебе! Позже — это позже. Кроме всего прочего, я думал, мы собирались отпраздновать твой день рождения.

— В будущем году.

— Ну, Джо-Джо, какой демон в тебя вселился?

— Да ты только взгляни на нее — я хочу сказать, на ее глаза взгляни! Я должен ее увидеть. Меня не будет всего одни сутки, на крайняк двое.

— Мой милый, прежде чем ты усядешься в этот твой фургон и отправишься за тридевять земель в Юту, можно, я напомню тебе о двух мелких, но весьма значимых для этого дела фактах? Первый — и мне очень жаль, что приходится так говорить об этом, — твоя мамочка вышвырнула тебя на дорогу посреди ночи, когда тебе было — сколько? — всего четырнадцать. Не очень похвальный поступок. Факт второй: она только что укокошила твоего папочку. Ты и правда уверен, что воссоединение семьи такая отличная идея?

— Не знаю. Только я все равно поеду. — И добавил: — Хочешь со мной?

— Ох нет, родненький, спасибо. В ад я отправлюсь уже в другой жизни. Не вижу смысла заглядывать туда раньше времени.

Не доезжая до Барстоу, я позвонил в тюрьму. Оказывается, там правило — подавать просьбу о свидании за двадцать четыре часа, так что я не мог увидеться с мамой до середины следующего дня. Я попытался уговорить женщину-полицейского дать мне свидание утром, но она отрезала: «Этого не будет, понятно?» И стала перечислять правила свиданий: не общаться с другими заключенными и все в таком роде, не вносить с собой в тюрьму ничего, кроме той одежды, что на мне надета. «Это значит — никаких драгоценностей, сережек, колец на пальцах или на других частях тела, какими бы они ни были. Если только вы с ними не родились, не приносите их с собой».

— А как насчет собаки?

Не знаю, почему вдруг я задал ей этот вопрос, только получилось просто здорово, потому что она случайно оказалась собачницей. Она спросила, кто у меня, и я рассказал ей про Электру.

— Похоже, она просто красавица, — сказала женщина-полицейский и принялась описывать свою пару корги.[7]

— Если у вас возникнут вопросы, позвоните мне — я дам вам свой прямой номер. Но должна предупредить вас: у вашей матери есть право отказаться от свидания с вами без объяснения причин. Если такое случится, я вам позвоню.