1905 год. Прелюдия катастрофы

Вскоре бастовало около 30 тысяч человек. Рабочие очень быстро сорганизовались — опять же, сами! — выпустили совместные требования. Про «коронационные деньги» там говорилось в последнюю очередь, поскольку появились другие претензии. К примеру такие: «Мы хотим, чтобы рабочий день… продолжался 10 часов вместо 13 часов», «чтобы заработок… выдавали правильно и вовремя».

«Союз борьбы», не будь дураки, пропиарились здесь по полной программе. Требования рабочих размножили именно эсдеки. Не говоря уже о том, что они ежедневно (а иногда и 2–3 раза в день) выпускали листовки, отслеживающие ситуацию.

Власти отреагировали просто замечательно. Полиция и казаки стали ходить по квартирам рабочих и… тащить их на фабрики силком! Глупее этого ничего придумать нельзя. Даже если и загонишь людей на фабрику — что, за каждым рабочим поставишь казака с шашкой? Вышел, естественно, один смех…

Как свидетельствовал рабочий фабрики Кожевникова:

«Околоточные, в сопровождении городовых и дворников, стали ходить по квартирам и таскали с постели. Раздетых женщин брали с постели от мужей… Таким образом, полицейские разбудили и выгнали из дома большую половину его жильцов.

Впрочем, большая часть попряталась, кто на чердак, кто в ватерклозет. Несмотря на то что на фабрику под руку водили, всего уцалось загнать туда человек 20, и те с 8 часов утра ушли все до единого».

Понятно, конечно, что городское начальство слегка обалдело — такого в России не было никогда. Да еще в такой торжественный момент. Но хоть какие-то мозги иметь надо! И вот вопрос на засыпку: кто — власти или эсдеки — провоцировал рабочих на беспорядки?

Стачка имела некоторый успех. 2 июня 1897 года вышел первый в России закон, ограничивающий продолжительность рабочего дня до 11,5 часов, также были сильно ограничены сверхурочные работы. Пробил закон министр финансов С. Ю. Витте, который, как мы увидим дальше, был категорически против каких-либо уступок рабочим. Это называется — вырвали.

А «Союз борьбы» изрядно прославился. Стачка дала еще один, казалось бы, парадоксальный эффект. Во время событий арестованные эсдеки, в том числе и Ульянов, сидели в «предварилке». По тогдашним законам им грозили хорошие сроки — лет по 10–15 ссылки. Однако дали им по 2–3 года. Не из гуманизма — просто к этому времени снова активно зашевелились народники, которые опять заговорили о терроре. Так что решили — пусть уж лучше рабочие социал — демократией занимаются. В то, что данная программа может быть реализована, никто из представителей властной элиты тогда не верил. Кто ж знал, что из эсдеков вырастут большевики.

Приключения продолжаются

В других регионах тоже зашевелились. В Иваново — Вознесенске «Рабочий союз» в декабре 1897 года сумел пролезть в число руководителей 15–тысячной забастовки ткачей. Забавно, что местом явок и прочей конспиративной деятельности служила чайная «Общества трезвости» (напомним, что этим «Обществам» покровительствовал Победоносцев).

Возникли подобные организации в Москве, Киеве и Тифлисе (Тбилиси), где с 1898 года стал принимать участие в их работе еще один всем известный товарищ — Иосиф Виссарионович Джугашвили. А третий, Лев Давыдович Бронштейн (Троцкий) являлся одним из первых членов созданного в 1997–м в Николаеве «Союза николаевских рабочих» («Южнорусский рабочий союз»). Хотя честно признавался впоследствии: «Политическое невежество мое было глубокое. В сущности, я ни одной революционной книги тогда не читал, и даже с Коммунистическим манифестом познакомился, читая и разъясняя его в кружке».

Но в этих местах до поры до времени было, в общем, тихо.

В таком бурном росте революционного движения главная заслуга принадлежит властям. Знакомого нам Ивана Бабушкина выслали из Петербурга в Екатеринослав (Днепропетровск). И что получилось? Ясно что: там он стал заниматься тем же самым — то есть создавать марксистские рабочие кружки — и даже на голом месте устроил собственную подпольную типографию.

Нельзя не упомянуть и знаменитый Бунд, организацию, которая ставила своей целью борьбу за права еврейского рабочего класса. Это была местечковая партия в самом прямом смысле слова. На ее учредительном съезде в 1897 году присутствовали представители Вильно, Минска, Белостока, Варшавы и Витебска, да и впоследствии организация развивалась, в основном, в «черте оседлости». Правда, Бунд более известен по обличениям ультраправых. Как же — и революционеры, и евреи в одном флаконе! Но принцип у Бунда был такой. Мы боремся за счастье еврейских рабочих. А остальные — так пусть сами борются.

Интересной в Бундовских организациях была форма собраний — так называемые биржи. Люди собирались прямо на улице и разговаривали, благо в еврейских местечках это было обычным делом. При приближении кого-либо подозрительного замолкали или переводили разговор на иную тему.

В 1898 году в Минске была создана Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП). Однако выстрел получился холостым.