1905 год. Репетиция катастрофы

Сегодня в одиннадцать часов дня прошли митинги рабочих. Особых беспорядков при этом не наблюдалось. Все говорит о том, что арест Хрусталева стал серьезным моральным ударом по организации забастовщиков. Правительство собирается предъявить Хрусталеву обвинение в совершении уголовного преступления, избежав тем самым нарушения права на проведение собраний, предоставление которого в будущем уже обещано гражданам России. Обвинять задержанного будут, разумеется, в осуществлении революционной деятельности.

Относительно того как действовать в условиях нового закона о печати, никаких решений пока не принято. Не исключено, что совместная линия поведения будет выработана сегодня вечером на еще одном собрании, которое планируют провести в редакции «Нового времени». Представители газеты «Слово» не намерены участвовать в собрании. Так же не собираются придерживаться общей линии газеты «Начало» и «Новая жизнь», которые намерены продолжать свою деятельность, не обращая внимания на новый закон о печати.

Господин Суворин, сын издателя газеты «Русь», предложил всем директорам газет начать выпускать единую для всего Санкт-Петербурга газету, в которой каждая редакция имела бы свою колонку. При таком подходе, если правительству придет в голову наказать автора какой-то статьи или носителя высказанного мнения, то в таком случае оно будет вынуждено единым махом прихлопнуть всю петербургскую прессу.

Эту остроумную идею отвергли восемью голосами против четырех.

Во время обсуждения ответных мер противодействия правительству арестовали преемника Хрусталева, нового председателя исполкома господина Янковского65, а с ним пятерых членов исполкома и еще тридцать активных деятелей социал-демократической рабочей партии. Арестованные не оказывали сопротивления. Их окружили полицейские и солдаты и немедленно препроводили в Петропавловскую крепость.

Арестованным предъявлены стандартные обвинения в попытке изменения государственного строя. Я не советую испытывающим затруднения правительствам прибегать к подобным простым приемам. Хотя, по правде, они действительно эффективны, поскольку позволяют немедленно избавляться от политических противников, не вступая в объяснения с защитниками свобод, предоставленных манифестом от 17 октября.

С помощью подобных приемов можно также, не ставя под сомнение свободу печати, провозглашенную тем же манифестом, закрыть практически все газеты сразу. Я уже сообщал о том смятении, которое охватило местную печать после удара, полученного от правительства. А тут еще четыре газеты, которым пока еще не доставалось от властей, под давлением коллег и типографских рабочих решили напечатать манифест социал-демократической партии. Но в решающий момент самая крупная из этих газет, «Новое время», дезертировала и тем самым подорвала решимость остальных газет. В результате ожидаемый манифест так и не был опубликован.

А тут еще перестали выходить газеты «Слово» и «Вестник». Типографские рабочие заявили, что отказываются их печатать до тех пор, пока они не согласятся опубликовать программу народных требований. В общем, на российскую печать нападают со всех сторон, а сама она пребывает в состоянии полного разброда.

Все ожидают, что правительство продолжит свои опасные эксперименты. При этом никто не верит, что все это кончится миром, хотя верить в это очень хочется. Бескрайняя масса рабочих, служащих и чиновников, представленная своими депутатами и предводителями, либо молчит, либо не говорит ничего такого, что внушало бы надежду и доверие. Следует опасаться призывов, которые могут оказаться гибельными для общественного мира и спокойствия.

По поводу недавнего покушения, якобы направленного против господина Дурново66, говорят следующее. На Почтовой улице был задержан мужчина, который нес завернутую в платок бомбу. Было объявлено, что бомба предназначалась для убийства министра Дурново. Приходится только удивляться: откуда такая осведомленность? Как можно знать, куда несли эту бомбу, если невозможно узнать, откуда она появилась?

А вот некоторые детали по поводу взбунтовавшихся в Москве военнослужащих. Солдаты Ростовского полка выгнали командира полка и всех офицеров, а стоявший на посту часовой штыком перегородил дорогу генералу. В распоряжении солдат были четыре револьверные пушки Гочкисса, их личное оружие и снаряжение. Солдаты не соглашались на переговоры с командованием до тех пор, пока не будут удовлетворены их экономические и политические требования.