190561

Теперь он ждал её. Зная свою проницательную жену, он должен был быть осторожен. Её должны были пригласить и принять другие, например сын или племянница, а жена получить звонок от брата с просьбой позаботиться о дочке. Однако к моменту её приезда оказалось, что всю первую неделю сын будет отсутствовать на конференции, а племянница оказалось занята в оркестре, где работала концертмейстером. Поэтому, к большому не удовольствию жены, было решено, что первую неделю она остановится у них. При каждом удобном случае она не забывала упрекнуть его в том, что не смотря на то, что её приглашали другие, а принимать приходится им. “Мне не жалко”, говорила она, “Она твоя родственница, и я люблю твоего брата, но я как раз хотела заняться собой и сделать то, что другие уже давно сделали. Хочется ещё воспользоваться чем то... а теперь опять придётся отложить надолго. И как раз на это время мы собирались повидать друзей в Торонто и пойти с ними на танцевальный фестиваль” Своё мнение о ней, априорно негативное, почерпнутое из давних рассказов брата, жена выразила следующим образом: "Конечно, кто говорит, она способная, как и все вы, но её отношение к родителям... уйти из дома, по неделям не давать знать о себе... как она там жила, что делала... с кем общалась? Я бы так никогда бы не поступила". Интуитивно чувствуя опасность, и старалась использовать обсуждаемые, но ещё не определённые обстоятельства, моя жена была не так уж не права. О том, как она жила в то время, он знал немного больше. Вспомнил, как утомлённые любовью, они обнявшись лежали в темноте, и в наступивший момент откровения она рассказывала, как ей приходилось "делать всё" за кусок хлеба, как занималась любовью со своей подругой, у которой тогда жила, и с её парнем, когда усталая подруга засыпала. Как она, уже беременная, приходила к своему приятелю "просто поебаться"...Для него это не было чем то совсем плохим или чрезмерным. Бывает время, когда все хочется попробовать, особенно «запретное». В ответ он вспоминал, как 17-летним мальчишкой в доме на Воловой улице часто проводил время с двумя Танями, одной, которую тогда любил своей первой любовью, и другой - её подругой. Как две любопытные девчонки подсаживались к нему на диване, и дурачась, расстёгивали зиппер на брюках, чтобы посмотреть на его обрезанный инструмент, который, не заставляя себя ждать, толстым столбиком выскакивал из штанов. Они ласкали его, называли смешными именами, целовали, пока, не выдержав возбуждения, он взрывался им в лица, и они с хохотом убегали мыться. Заниматься этим втроём в 17 лет было забавно, и совершенно не меняя логики отношений, создавало атмосферу товарищества и простоты.

Её приезд был краткой передышкой в цепи запланированных деловых поездок по работе, и пока она ехала, скайп и смски посылали краткие весточки о перемещениях по ломаной линии, ведущей её к нему. Частое отсутствие интернета и особенно wifi существенно затрудняло более существенное общение. Он отслеживал её маршрут по путевым запискам, приходившим с электронными письмами. Ему нравилось читать про Кёльн, город, где живут куклы с совершенно живыми лицами, которые смотрят куда-то так глубоко, что спросить неудобно, а отойти, не узнав, невыносимо. А магазин карнавальных костюмов затягивает так, что хочется выйти из себя, залезть в камзол, накинуть капюшон и пойти на набережную Рейна начинать новую жизнь, отправив себя прежнюю по старому маршруту. Или о её необыкновенном диалоге с Шанхаем, городом, который сначала вызвал её сопротивление своим многоличием, а затем, после мысленного извинения и обещания довериться, внезапно открылся как верный и заботливый гид, отвечающий на все её пожелания, вплоть до того, что, он тыкает носом в вывеску, куда-то во дворы совершенные, где ждёт один-единственный столик в крошечном дворике, плетёное кресло и пепельница, когда хочется пить, и запутывает в городских катакомбах, обижаясь за попытку сунуть нос в карту.

Её описания, живые и украшенные добрым юмором, радовали его и добавляли новые штрихи к портрету, созданному у него в голове.

И наконец он ехал в аэропорт встречать её. В голове прокручивались эпизоды их краткой совместной истории: разговоры, шатания по городу с обнимку, радость узнавания своего, казалось давно забытого, а теперь неожиданно открывшегося вновь и свободно вырвавшегося наружу с радостным смехом, шутками, ласками и любовью, постоянной тягой друг к другу, просыпанием рядом с улыбкой от радости встречи - доброе утро, моё счастье. То, что случилось со ним, с ними, могло показаться сказкой, происходящей в реальном мире.

Сказка