1914 год. Начало

16 (29) июля был опубликован и распространен указ о частичной мобилизации¹⁴³. В тот же день около 11 часов вечера последовало высочайшее повеление об отмене всеобщей мобилизации¹⁴⁴. 17 (30) июля ночью, в 1 час 20 минут, Николай II отправил ответную телеграмму кайзеру, объясняющую его колебания по вопросу о всеобщей мобилизации: «Военные приготовления, вошедшие сейчас в силу, были решены пять дней тому назад как мера защиты ввиду приготовлений Австрии. От всего сердца надеюсь, что эти приготовления ни с какой стороны не помешают твоему посредничеству, которое я высоко ценю. Необходимо сильное давление с твоей стороны на Австрию для того, чтобы она пришла к соглашению с нами»¹⁴⁵. Еще ранее был предпринят и ряд других шагов, долженствующих продемонстрировать Берлину миролюбие России.

14 (27) июля в Кронштадте был задержан германский пароход с радиостанцией – крепость уже два дня находилась на военном положении, а шкипер корабля посылал телеграммы. Германский посол немедленно заявил протест, и судно было отпущено. Николай II написал собственноручное письмо великому князю Николаю Николаевичу (младшему) с осуждением этой меры против торгового судна под флагом дружественного государства¹⁴⁶. В этот же день по прямому указанию императора был отдан приказ отвести войска на 10–15 верст от границы с Германией. Командирам воинских частей приказывалось не допускать столкновений с германцами даже в случае нарушения ими государственной границы¹⁴⁷. В конце июля 1914 г. группа офицеров Генерального штаба Варшавского военного округа, находившаяся в полевой поездке в районе Ломжа – Кольно, решила, как обычно, посетить небольшой городок Иоганнесбург в Восточной Пруссии. Ранее подобные посещения никогда не воспрещались немцами, но в этот раз, к несказанному удивлению русских военных, собиравшихся немного развлечься, их не пропустили¹⁴⁸.

Это не удивительно. Предпринятые технические меры, несмотря на отвод войск от границы, были восприняты австро-венгерской и германской разведками как начало скрытой мобилизации, к этим оценкам присоединился и французский военный атташе в России генерал маркиз В. де Лагиш¹⁴⁹. Возвращавшийся в это время из отпуска в Россию через Германию британский военный атташе подполковник А. Нокс в Берлине купил газету, в которой был напечатан приказ о частичной мобилизации. Только здесь он понял – война неизбежна: на полях в разгар сельскохозяйственных работ не было видно людей, мосты находились под сильной охраной, в Восточной Пруссии обстановка была весьма нервная¹⁵⁰. А в России к общей мобилизации еще и не приступили.

«Под вечер 16 июля, – вспоминал один из офицеров, – я был снова в штабе округа и узнал, что мобилизация объявлена, но… только южных округов. В штабе царило недоумение, ибо многим было известно, что наш мобилизационный план предвидел только всеобщую мобилизацию»¹⁵¹. Приказ об общей мобилизации был остановлен уже во время его рассылки на центральном телеграфе. Вместо него в ночь ушел приказ о частичной мобилизации четырех округов¹⁵². Уже вечером этого дня части, расквартированные в них, начали переход в предмобилизационное состояние – в гарнизонах началась активная работа. На следующий день в Петербург отправились и войска из лагерей, они возвращались в казармы для подготовки к мобилизации¹⁵³. Только первый день частичной мобилизации мог пройти без непоправимых последствий для всеобщей. Плановые воинские перевозки начинались на второй день и подразделялись на перевозки «по мобилизации» и «по сосредоточению». Со второго дня срыв всеобщей мобилизации был бы неизбежен¹⁵⁴.

В ночь с 16 (29) на 17 (30) июля Ф. фон Пурталес еще дважды обращался к С. Д. Сазонову с просьбой о встрече, и министр дважды принимал его – в час и в два часа ночи. В первый раз германский посол предложил России удовлетвориться обещанием Австро-Венгрии не нарушать целостности Сербии, однако российский министр ответил отказом. Данное предложение не исключало возможность военного нападения, да и события последних дней убедительно доказывали, что австрийцы слишком изящно играют терминами, и поэтому за предложенной формулировкой могло стоять что угодно, вплоть до длительной оккупации страны. Поэтому С. Д. Сазонов выработал и во время второй встречи вручил Ф. фон Путралесу следующую формулу, отражавшую позицию России: «Если Австрия, признавая, что ее конфликт с Сербией принял характер вопроса, имеющего общеевропейское значение, заявит о своей готовности исключить из своего ультиматума пункты, нарушающие принцип суверенитета Сербии, Россия обязуется прекратить все свои военные приготовления»¹⁵⁵.