1915 год. Апогей

Великий князь, будучи еще вполне уверен в успехе обороны, 27 июля (9 августа) отправил коменданту крепости генералу В. Н. Григорьеву телеграмму: «Сердечно благодарю персонал лазарета от моего имени за молитвы и поздравление. Передайте доблестному гарнизону мою горячую благодарность за отбитие штурма. Уверен, что гарнизон с честью будет отстаивать крепость и с помощью Божией отразит все штурмы. Твердо на Вас надеюсь, что Вы (то есть Григорьев. – А. О.) проявите необходимую твердость, будете поддерживать в войсках гарнизона геройский дух. Генерал-адъют. Николай»¹⁴⁰. Верховный главнокомандующий надеялся на коменданта, однако М. В. Алексеев не разделял этих надежд, хотя все же не решился удалить В. Н. Григорьева¹⁴¹.

К. Лицман настаивал на присылке подкреплений, а неудачи его первых действий вызывали сильное неудовольствие Г фон Эйхгорна. Осадная армия усилила свой натиск на русские позиции. Немецкие атаки чередовались контрударами сибирских стрелков¹⁴². 28–29 июля (10–11 августа) Ставка сообщила об удачном отражении штурмов Ковно и успешной артиллерийской дуэли под Новогеоргиевском¹⁴³. На самом деле обстановка была далеко не столь радужной. С 8 августа германская артиллерия сосредоточила свой огонь по фортам Ковно. Их укрепления могли служить убежищем от орудий калибром не свыше 210 мм, а 305-мм и 420-мм снаряды проникали в них, по словам участника обороны генерала Г. Ф. Чернявского, «как палец в масло». К 12 августа форты № 1–3 и промежуточные укрепления № 1–6 занеманской группы были практически уничтожены¹⁴⁴. Положение становилось опасным.

Из Ковно в Вильну устремились массы беженцев: с 1 по 7 (с 14 по 20) августа туда пришли около 25 тыс. человек, забивая дороги и распространяя слухи о чудовищной силе германской тяжелой артиллерии, от разрыва

снарядов которой стоял такой шум, что под городом люди не могли услышать друг друга¹⁴⁵. Вплоть до 2 (15) августа Ставка сообщала о тяжелых боях под крепостью, при этом особо отмечалось, что штурмы противника отбиваются¹⁴⁶. 16 августа немцы приступили к штурму фортов занеманской группы, последовательно занимая их руины. К вечеру вся линия обороны на этом участке была занята противником¹⁴⁷. Сообщение Ставки от 4 (17) августа не оставляло сомнений в том, что произошло: «У Ковны бои приобрели чрезвычайно напряженный и упорный характер. Противник в течение 2 и 3 августа, тщательно подготовив атаку тяжелой артиллерией всех калибров до 16 дм включительно, употреблял все усилия овладеть штурмом укреплениями левого берега Немана. К вечеру 3-го ему удалось овладеть сильно разрушенным огнем фортом и прорваться в промежутке между некоторыми другими фортами Западного фронта. Бой продолжается»¹⁴⁸.

К. Лицман и Г фон Эйхгорн опасались контратаки русских войск, однако ничего подобного не произошло. Гарнизон, державшийся в течение почти 27 дней, утратил стойкость. С вечера 16 августа русские войска спешно покидали город¹⁴⁹. Значительные потери среди боеспособных частей гарнизона сократили их численность вдвое. Ополчение, теряя в лице этих солдат опору и образец, начало разлагаться. Все зависело от того, получит ли гарнизон подкрепления, которые накануне просил у Ставки В. Н. Григорьев¹⁵⁰. Отступление быстро приобрело неорганизованный характер, в тылу противнику еще оказывали сопротивление остатки гарнизонов фортов и ряд частей, сохранивших порядок, но большая часть отступавших частей, перемешиваясь по дороге друг с другом, с обозами и гражданскими жителями, превращалась в неуправляемую массу. Попытка коменданта остановить ее и вернуть на позиции непосредственно у города не имела успеха¹⁵¹.

Утром 4 (17) августа генерал покинул крепость под предлогом необходимости наведения порядка среди отступавших войск и остановился в 25 верстах в тылу¹⁵². Управление обороной прекратилось. В этот день войска К. Лицмана овладели восточными фортами крепости и самим городом. М. В. Алексеев рассчитывал на более продолжительное сопротивление, он писал сыну: «…комендант Ковны совсем струсил и бросил крепость дней на 5–7 раньше, чем было можно»¹⁵³. Он еще надеялся на удержание правого берега Немана с опорой на линию оставшихся фортов восточного сектора крепости, однако реализовать этот план в обстановке начавшегося хаоса не удалось¹⁵⁴. В ночь с 17 на 18 августа было покончено с последними фортами Ковенской крепости на левом берегу Немана, которые еще удерживали русские войска. Перед своим уходом они сожгли все городские фабрики и взорвали все мосты через реку. 5 (18) августа в руках нашей армии остались лишь форты на правом берегу Немана¹⁵⁵, но их очищение было вопросом времени. 6 (19) августа Ставка признала факт потери города¹⁵⁶. Немцы торжествовали победу. М. Гофман отмечал: «.почти против желания, во всяком случае без подкреплений, мы взяли Ковно в десять дней (от начала бомбардировки тяжелой артиллерией. – А. О.)»¹⁵⁷.