1915 год. Апогей

Завершался и период, когда власть и оппозиция еще находили силы изображать готовность к сотрудничеству. Вспоминая о ситуации, сложившейся к осени 1915 г., А. Ф. Керенский отмечал: «Для всех стало ясно, что корень зла не в правительстве, не в министрах, не в случайных ошибках, а в нежелании самого царя отказаться от его idee fixe, будто только самодержавие способно обеспечить существование и могущество России. Осознание этого факта лежало в основе всех частных разговоров и планов, сформулированных «Прогрессивным блоком», оно достигло и армии, и слоев народа (выделено мной. – А. О.). Перед каждым патриотом встал неизбежный и провидческий вопрос: во имя кого живет он, во имя России или во имя царя? Первым ответил на этот вопрос монархист и умеренный либерал Н. Н. Львов. Его ответ был: «Во имя России». Такой ответ эхом прокатился по всей стране – и на фронте, и в тылу»³⁴. Распространяли «эхо» деятели и организации, ориентировавшиеся на эту схему.

14 (27) сентября 1915 г. во главе Петроградского военного округа был поставлен инженер-генерал князь Н. Е. Туманов, имевший репутацию твердого монархиста и человека, способного на жесткие действия³⁵. Вместе с тем подоспели успехи армии на фронте. Они помогли пресечь «стачку министров», которая закончилась 16 (29) сентября. В Могилеве было проведено экстренное заседание правительства, в ходе которого окончательно поставлены точки над «i»³⁶. Николай II не стал скрывать своего раздражения по поводу письма министров и даже спросил: «Что это, забастовка против меня?»³⁷. Затем последовал довольно резкий обмен мнениями между И. Л. Горемыкиным с одной стороны и С. Д. Сазоновым, А. Д. Самариным,

Н. Б. Щербатовым и А. В. Кривошеиным с другой³⁸. Совещание закончилось весьма сухо, было видно, что император едва сдерживается³⁹. В краткой речи Николай II дал приказание министрам следовать распоряжениям его и И. Л. Горемыкина⁴⁰.

Министры вернулись в столицу, где после их поездки в Ставку нарастало ожидание перемен. С точки зрения сторонников жесткого курса по отношению к либералам министрам-«протестантам» была продемонстрирована необходимая твердость⁴¹. За словами последовали действия, которые вновь совпали с победами армии. 19 сентября (2 октября) Ставка официально объявила об успешном завершении боев на Северном и Западном фронтах. 22 сентября (5 октября) Николай II отбыл из Могилева в Царское Село⁴². Очень скоро последовали отставки подписавших письмо в защиту великого князя⁴³. 26 сентября (9 октября) в отставку были отправлены Н. Б. Щербатов и А. Д. Самарин⁴⁴: первый попытался поддержать просьбу М. В. Челнокова и Г Е. Львова об аудиенции делегации Союзов земств и городов⁴⁵, а второй был креатурой великого князя. Общественность немедленно объяснила отставки влиянием «темных сил»⁴⁶.

Министерство внутренних дел возглавил А. Н. Хвостов⁴⁷, имевший и административный, и думский опыт (с 1912 г. – председатель фракции правых). Он пришел с программой усиления контроля над Думой и прессой⁴⁸. Будучи первым министром-думцем он представлял значительную опасность для думских либералов, так как был хорошо знаком с методами их борьбы. 27 сентября (10 октября) в беседе с представителями прессы своими первоочередными задачами А. Н. Хвостов назвал борьбу с синдикатами, немецким засильем и дороговизной. Идея «министерства общественного доверия» во время войны вызывала у него только иронию⁴⁹. С новым курсом бывшего главковерха было покончено.

Отставки и назначения вызвали значительное возмущение среди либеральной общественности. Полтавское земство единогласно избрало Н. Б. Щербатова членом Государственного совета, а харьковское дворянство – своим губернским предводителем. А. Д. Самарин, имевший репутацию твердого противника Г Распутина, получил активную поддержку со стороны дворянства Москвы⁵⁰. Дворянское депутатское собрание города на заседании 29 сентября (12 октября) выразило ему сочувствие и приняло решение поднести ему адрес⁵¹. Сторонники Николая Николаевича в Москве и Петрограде в ответ на отставки министров, назначенных в результате его влияния, усилили критику правительства⁵².