1916 год. Сверхнапряжение

9 сентября пала Силистрия, ее гарнизон после того, что случилось в Туртукае, даже и не пытался защищать город. Румынам удалось избежать еще больших потерь только благодаря тактике пассивной обороны, избранной ими на Дунае. Установленное ими на реке сильное минное заграждение существенно ограничивало активность австрийцев, а собственную речную флотилию румынское командование предпочло вывести в низовья²⁷. Между тем это была довольно сильная группа, основу которой составляли 4 монитора типа «Ион Братиану», построенные в 1907–1908 гг. в Триесте. Каждый из этих кораблей водоизмещением 670 тонн мог развивать скорость в 13 узлов и имел по три 120-мм орудия, две зенитные пушки и два пулемета и 3-дюймовое бронирование пояса, палубы и орудийных башен. Кроме того, на Дунае румыны имели 5 миноносок английской постройки 1906 г. и 3 сторожевых катера²⁸. Особой роли в боях они не сыграли. Это был разгром.

Русское командование во главе с М. В. Алексеевым, как и союзническое, не сумело правильно определить направление главного удара по линии наименьшего возможного сопротивления противника. Этому, в частности, мешали и традиционные взгляды на Болгарию как на будущего партнера и союзника на Балканах, несмотря ни на что, и на Австро-Венгрию как на слабейшее из государств центрального блока. На запрос о посылке подкреплений в Добруджу 29 августа (11 сентября) 1916 г. генерал ответил категорическим отказом. По его мнению, румыны могли и должны были справиться с кризисом сами, у русской армии были другие приоритеты: «Если я пошлю значительные силы в Добруджу, то я должен буду отказаться от наступательных операций в Галиции, а ведь война будет решаться на нашем Западном фронте; если я ослаблю на нем наше положение, немцы могут сделаться на нем хозяевами»²⁹.

Ссылки дипломатов на «неблагоприятные последствия неудач наших войск против болгар» не повлияли на решимость наштаверха, ответившего Базили следующими словами: «Что же делать, сначала соображения чисто военные, а потом уже политика»³⁰. Единственной приятной новостью, пришедшей в этот период из Румынии, было известие о том, что в ее столице находится бежавший из австрийского плена генерал Л. Г Корнилов³¹. Ему удалось сделать это с помощью охранника-чеха, который не сумел благополучно добраться до безопасной, нейтральной еще Румынии, был схвачен и позже приговорен к смертной казни, которой ему удалось чудом избежать. Генерал перешел австро-румынскую границу буквально накануне начала военных действий³². По его словам, он сумел сделать это «под видом нищего»³³.

Алексеев не желал втягиваться в «балканский поход» до кардинального изменения положения на главном для него театре военных действий и не собирался компенсировать потери румын в Туртукае русскими войсками. Весьма значительное раздражение в Могилеве вызывала и пассивность Салоникского фронта³⁴. Волей-неволей румыны вынуждены были сокращать линию фронта, пытаться выстроить оборону у Бухареста и активизировать свои действия в Добрудже, что им и пытался предлагать Алексеев³⁵. Однако после поражения в Карпатах, при слабо организованном тыле и плохо обученной армии, сделать это они уже не смогли. Вскоре после падения Силистрии в Добрудже появились 1 русская и 1 добровольческая сербская дивизии. Они столкнулись с болгарами в Добрудже.

На фоне господствовавших в Болгарии настроений выбор средств и места действия, сделанный русским генералитетом, трудно признать удачным. Устоявшиеся славянофильские идеи, романтическое восприятие русско-болгарских отношений оказались сильнее реалий. Гораздо менее романтичным был ответ генерала Искова на вопрос, будут ли его солдаты воевать против русских: «Если я скажу моим болгарам, что они должны сражаться, то они пойдут против кого бы то ни было»³⁶. Примерно так же был настроен и генерал Н. Жеков. В интервью газете «Камбана» от 7 августа 1916 г. он ясно заявил о том, что болгарский солдат будет и дальше сражаться с любым захватчиком, который придет на его землю, так же храбро, как он воевал с сербами и воюет с англо-французами. Распространение слухов о том, что болгарские солдаты не будут стрелять в русских, Жеков назвал преступлением³⁷.