Генерал должен был приехать в Петроград к Новому году, так как в середине января должна была начаться межсоюзническая конференция, но он не хотел торопиться. Гурко не хотел, чтобы его приезд связали каким-либо образом с убийством Распутина29
. Убийство этого человека приветствовалось всей страной. Открыто или сдержанно, но радовались почти все. «В городе было страшное волнение и ликование, – вспоминал о настроениях Петрограда великий князь Гавриил Константинович. – Публика сделала Дмитрию Павловичу овацию в Михайловском театре»30. Фронт разделял эти настроения. Во всяком случае, офицерами армии это событие было воспринято с одобрением31. На Румынском фронте приехавшего туда с санитарным поездом Пуришкевича встретили громким и дружным «ура!»32. Когда один из убийц – великий князь Дмитрий Павлович, отправленный в Персию, прибыл в штаб генерала Н. Н. Баратова, его приветствовали криками восторга. В овации участвовали и молодые офицеры, и заслуженные генералы33. Императорская чета была возмущена новостями о таком теплом приеме34. Сам великий князь явно не ожидал ничего подобного.Дмитрий Павлович, хоть и уверял, что не виновен в убийстве Распутина35
, но 18 (31) декабря был подвергнут домашнему аресту по приказу императрицы36. Через пять дней великого князя выслали из Петрограда, направив под охраной полиции в час ночи на вокзал. Перрон был оцеплен, и прощаться разрешили только сестре, а также великим князьям Николаю и Александру Михайловичам37. Попытка членов императорской фамилии заступиться за родственника не привела к желаемым результатам. 29 декабря 1916 г. (11 января 1917) они направили письмо императору, в котором просили пощадить слабого здоровьем юношу, пребывание которого в Персии «будет равносильно его полной гибели»38.31 декабря 1916 г. (13 января 1917) был получен ответ императора: «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне»39
. Тем временем «несчастный юноша» находился в пути в вагоне 1-го класса. Долгое время он вообще не знал, куда его везут. Пункт назначения – штаб Отдельного Персидского корпуса – выяснился только в Баку. Впрочем, по свидетельству самого Дмитрия Павловича, в Персии ему было вполне комфортно. «Благодаря трогательному и радушному приему, который был мне оказан генералом Баратовым и его штабом, время в Персии прошло чрезвычайно быстро», – заявил в интервью, данном 20 марта (2 апреля) 1917 г.40 Еще быстрее оно прошло благодаря последующим событиям.Примечания
Кавказский фронт, Персия и Месопотамия
Зима – весна 1915 г.
1
См.:2
Там же. С. 12.3
4
Там же. С. 22.5
6
7
Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878–1917 гг. (далее МОЭИ). Сер. III. 1914–1917 гг. М., 1938. Т. 10 (14 января – 13 апреля 1916). С. 40.8
9
10
11
Из дневника участника Кавказского фронта // Военный сборник (далее ВС). 1916. № 3. С. 150;12
Национальный архив Армении (далее НАА). Назарбеков Фома Иванович. Оп. 1. Д. 12. Л. 105.13
14
15
Русский инвалид. 8 января 1916 г. № 7. С. 1.16
Речь. 9 (22) января 1916 г. № 8 (3391). С. 2.17
Русский инвалид. 10 января 1916 г. № 9. С. 1.18
19
Русский инвалид. 22 января 1916 г. № 21. С. 3.20
НАА. Ф. 45. Оп. 1. Д. 9. Л. 6.21
Там же. Л. 21.22
Речь. 5 (18) марта 1916 г. № 63 (3446). С. 3.23
Там же.24
НАА. Ф. 45. Оп. 1. Д. 9. Л. 33 об.25
Речь. 5 (18) марта 1916 г. № 63 (3446). С. 3.26
НАА. Ф. 45. Оп. 1. Д. 9. Л. 48.27