1916 год. Сверхнапряжение

Такое распределение боеприпасов привело позже к большим потерям на тех участках фронта, где проводились отвлекающие удары. Запасы для тяжелой артиллерии были невелики. На совещании в Могилеве было отмечено, что Западный фронт по-прежнему испытывает нужду в тяжелой артиллерии и снарядах к ней. Если для 3-дюймовой пушки средний дневной расход составлял 200 снарядов, то для 4,2-дюймовой – 50 снарядов, 4,8-дюймовой гаубицы – 100 снарядов и для 6-дюймового орудия – 50 снарядов. На Западном фронте не хватало до существующих норм и около 40 млн винтовочных патронов, на Северном – около 39 тыс. винтовок японского производства и 16 млн патронов к ним, которые передавались с Юго-Западного фронта. Тем не менее было достигнуто существенное превосходство над немцами, в том числе и в тяжелой артиллерии. 10-я германская армия имела в своем составе 73 775 штыков, 8200 сабель, 576 легких и 144 тяжелых орудия³⁹. Ввиду того что сроки наступления были сокращены, перед русскими войсками в Курляндии появился новый противник – весенняя непогода.

16 марта Алексеев от имени Верховного главнокомандующего отправил директиву командующим фронтам. В ней указывались ближайшие и общие цели будущего наступления. 2-я армия должна была обойти справа и слева озеро Нарочь и сконцентрироваться у Свенцян. 5-я армия должна была наступать своим правым флангом из Якобштадтского предмостья и объединиться со 2-й в районе Повежа. 12-я армия на нижней Западной Двине, Двинская группа 5-й армии и 1-я армия наносили отвлекающие удары⁴⁰. При прорыве фронта со стороны Северного фронта планировался прорыв кавалерии в направлении на Шавли для дезорганизации тыла противника. Северный фронт, наносивший главный удар из Якобштадта на Поневеж и Западный фронт, который должен был прорваться на Свенцяны – Вилькомир, по плану наступали по сходящимся направлениям. В результате сочетания главного и трех вспомогательных ударов русская армия должна была выйти на линию Митава – Бауск – Вилькомир – Вильна – Делятичи⁴¹.

«Предпринятая ими во второй половине марта атака, – писал о русском наступлении Гофман, – была проведена в большом масштабе и с таким расходом снарядов, какого мы до сих пор на Восточном фронте не знавали. Приходится думать поэтому, что предприятие это было задумано не только как попытка прорыва в рамках большого контрнаступления Антанты 1916 г., только начатое в качестве контрнаступления, по-видимому, несколько раньше, чем это предполагалось. Не будь этого побуждения, русские не начали бы наступления в марте, когда в той местности еще царит столь известное бездорожье. Под таким бездорожьем в России понимают время таяния колоссальных масс снега, на целые недели прерывающее всякое сообщение, кроме как по шоссейным дорогам, сеть которых в России очень редка»⁴². Гинденбург считал наиболее вероятными направлениями русского удара Двинск, Ригу и Сморгонь. Логика фельдмаршала была проста – туда вели лучшие железные дороги. Но, к его удивлению, разведка стала доносить о подготовке наступления в районе озера Нарочь и Постав: «Сначала я не поверил, что русские действительно выберут для большого удара точку, которая лежит далеко от их лучших железных дорог и далее, разместят свои массы на столь малом пространстве и предоставят подчиненным командирам так мало возможности для маневра из-за условий местности. Произошедшие события показали мне наступление невозможного»⁴³.

Без особой необходимости на такие меры пойти было невозможно. Как мне представляется, одной поддержкой союзников они не могут быть объяснены. О масштабах замыслов Алексеева можно судить по наброскам по карте Восточной Пруссии, Бранденбурга и Силезии, на которой была нанесена схема последовательного наступления от Кенигсберга, который должен был быть блокирован, до линии Одер – Нейссе, условно пролегавшей между Штеттином и Франкфуртом-на-Одере⁴⁴. Главный удар наносился силами 2-й русской армии под командованием генерала А. Ф. Рагозы в районе озера Нарочь. Наступление должно было начаться с небольшого плацдарма, обстреливаемого перекрестным огнем германской артиллерией. Солдаты сначала называли этот выступ «Долиной смерти», потом у него появилось другое название – «Долина добра и зла». Напротив находился большой холм, занятый германцами и получивший у русских солдат название «Нос Фердинанда». Его конфигурация напоминала часть лица болгарского царя, в котором явно проявилось его родство с Бурбонами⁴⁵.