1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Тела приносят в открытых гробах, и желтое одеяло (используемое всегда при похоронах) наброшено на тело. Гроб с телом вносят в церковь, где почти нет вентиляции, только когда открыта дверь. Во время песнопений каждый участник похоронной процессии целует образ, который держит в руках священник. Они верят, что во время церковной службы невозможно заразиться.

16.9. Посетил гражданские больницы. Они находятся в ужасающем состоянии. Вентиляция отсутствует, почти все с испанкой и к тому же с гангренозными ранами. Пытался просветить русского врача о важности свежего воздуха в подобных случаях, но он решил, что я лезу в не свое дело, и проигнорировал меня. Я доложил о ситуации в британский штаб, и его заставили последовать моим советам. Затем организовал совместно со штабом поездку русского врача с фельдшером и с американскими военными специалистами по деревням, где ситуация была наиболее плачевна, с целью объяснить необходимость проветривания и правил гигиены. Выяснилось, что там настолько отсутствует нормальное питание, что у людей не было устойчивости к болезням, и они умирают сотнями.

К этому времени организовал гражданское отделение больницы в здании школы. Сделали деревянные кровати, назначил фельдшеров ответственными. Разделил больных по разным видам заболеваний и распределил их, по возможности, в окрестностях Шенкурска.

16.11. После того как я наладил работу, выяснилось, что не хватает врачей. Я направился в деревни, которые еще никто не посещал.

Получил рапорт из Усть-Паденьги, что лейтенант Кафф и 14 солдат пропали без вести или убиты во время патрулирования. Несколько тел были найдены. Капитан Оджард с ротой оставил Шеговары и принял командование в Усть-Паденьге. Был ряд инцидентов, но ничего существенного. Становится холоднее – 20°, и снег 4 инча глубины. Эвакуировали больных и раненых из Усть-Паденьги, везли 18 верст в Шенкурск на санях, набитых сеном и одеялами для утепления, шекльтоны к этому времени еще не поступили. Большинство случаев выздоровления, но пневмонию лечить трудно. Ситуация в Усть-Паденьге неопределенная. Лейтенанты Лоурс и Тауфанов ответственны за госпиталь на 10 коек. Приказал держать все в чистоте и готовности в случае необходимости. На Двине были военные действии и захвачен госпиталь, потом его отбили. Каждый день небольшие стычки в Усть-Паденьге. Лейтенанты Пауэр и Тауфанов заботятся обо всех гражданских в округе.

Посетил дом, в котором в одной комнате обнаружил больного отца, в соседней – трупы его жены и двух детей. В другой деревне на 4 семьи 24 больных, из них 8 с пневмонией. Вот поверхностное описание одного из крестьянских домов. Семья из 6 человек, все больны, включая 8-летнего ребенка, он тоже с температурой, но мечется, пытаясь помочь остальным. Все спят в одной комнате, трое на полу на чем-то, напоминающим самодельный плот. Сказали, что уже три дня им никто не готовил еду. 8-летний ребенок пытается приготовить чай. Эта же комната служит и кухней, и столовой. В ней два окна, и оба законопачены.

Уменьшается эпидемия в русских войсках. Легче становится и гражданским. Британские санитарные подразделения под командованием капитана Дау и лейтенанта Каца провели дезинфекцию, кроме того, они были ответственны за русскую баню, где проходила дезинфекция от вшей всех военных. Паразитов здесь почти нет. За баню были ответственен персонал 339-го отряда.

Русских солдат очень трудно приучить к гигиене и соблюдению санитарных условий, они не имеют понятия о чистоте. Нужно постоянно проверять санитарное состояние. Я добился этого в госпитале, но заставить русских офицеров соблюдать санитарные правила в солдатских бараках очень трудно. Доложил об этом в английскую ставку. Они сказали, что ничего сделать не в состоянии, этому северные русские солдаты должны учиться несколько лет. Их офицеры не решаются ввести строгую дисциплину из-за мятежных тенденций.

8.12. В 11 утра отправился на санках в Усть-Паденьгу. Очень холодно. Учитывая обстоятельства, общие условия хорошие. Сделаны выгребные ямы. Больные расположены в двухъярусных кроватях. Госпиталь состоит из двух комнат в длинном бараке, но светлом, легком и комфортабельном. Импровизированные кровати – носилки поставлены на деревянные козлы. Три случая потребовали эвакуации в тот же день. Отправился в 6 вечера в Шенкурск. Пошел снег. Мой возница стал ездить кругами, потом отпустил вожжи, чтобы лошадь везла сама, это старый русский обычай, когда они теряют дорогу. Я заволновался и пытался понять, что происходит, задавая вознице вопросы с помощью немногих русских слов, которые мне пришлось выучить. Тот отвечал, что потерял дорогу, и мы продирались сквозь кусты, сугробы, и после 6-часового плутания я услышал шум Шенкурска, который был на противоположном берегу реки. Нам повезло, и мы выехали на дорогу через Вагу в Шенкурск.

12.12. Госпиталь инспектировал майор Фитцапатрик из американского Красного Креста.