1917–1920. Огненные годы Русского Севера

ВУСО понимало, что бескрайние леса – основное богатство края, но обсуждение устава лесопромышленного торгового объединения «Лесовер» показало, как трудно было социалистам расстаться со своими догмами о преимуществах государственного хозяйства перед частными. 1 сентября 1918 г. Мартюшин предложил ВУСО утвердить устав объединения «Лесовер», но столкнулся с мощным сопротивлением своих коллег в правительстве. Оно было продиктовано страхом социалистов перед крупным капиталистическим объединением. Высказывались претензии, что т. к. «Лесовер» – монополист, то «будет убита хозяйственная жизнь края» и что «мелкие лесопромышленники будут окончательно раздавлены синдикатом». Одним из самых не обоснованных обвинений было утверждение: «Проект устава “Лесовер” возлагает на названный синдикат некоторые функции государственной власти». Это обвинение выдвигалось под тем предлогом, что синдикат планировал собирать статистические сведения, а это, с точки зрения эсера А. А. Иванова, являлось недопустимым[163]. Чайковский предложил компромиссный вариант, чтобы государство контролировало прибыль синдиката, но даже такой жесткий контроль казался слишком мягким правым социалистам. Гуковский заявил: «Лучше будет прямо взять лесное дело в руки государства». Возражения о бюрократизме и отсутствии опыта управления в государственных органах «не применимы к эксплуатации готовых уже богатств, каковы леса и земельные недра, вопрос о государственной монополии на эксплуатацию этих богатств стоит на очень реальной почве»

[164]. Сторонники разрешения деятельности синдиката указывали на тотальный провал Советского государства установить монополию на эксплуатацию лесных богатств. Мартюшин говорил о конкуренции иностранцев: «…в данном вопросе имеется определенная дилемма: или развитие национальной лесопромышленности, или засилье иностранного капитала; реальные и неотложные интересы экономического возрождения Севера России требуют укрепления на международном рынке, а это может быть достигнуто лишь ее объединением»[165]

. Только на 3-м заседании ВУСО устав «Лесовера» с рядом поправок был утвержден. Но управляющему отделом торговли и промышленности было дано право закрытия «Лесовера», если синдикат уклонится от целей, предусмотренных его уставом. Наладить лесное хозяйство в условиях крайнего недоверия к буржуазии и все более растущих требований рабочих так и не удалось. К концу 1919 г. с трудом хватало дров даже в самой Северной области.

Тяжелое продовольственное положение описывал Нуланс в своих донесениях в Париж: «Большевики во время бегства вывезли из города большинство продуктов питания (муку, сухофрукты, чай, кофе и т. д.). Положение, с точки зрения элементарной жизни горожан, критическое, и отправка союзниками судна с зерном (даже в зернах), с другими необходимыми продуктами и одеждой, обувью и т. д. будет лучшим пропагандистским шагом, укрепит влияние союзников в этом районе и будет прекрасным стимулом к работе»[166]. Хлеба катастрофически не хватало, о чем 20 августа на заседании ВУСО доложил представитель продовольственной управы. Ситуация осложнялась и тем, что хлеб и другие продукты, имевшиеся в уездах, по решению местных органов власти было запрещено вывозить за пределы уезда. Этот вопрос обсуждался на заседании ВУСО 3 августа, и было решено отменить все существующие ограничения на вывоз продуктов из различных районов края в Архангельск. Из-за трагического положения власти пытались использовать любую, даже гипотетическую возможность добычи хлеба. 12 августа Дедусенко докладывал на заседании ВУСО об организации экспедиции в Котлас «вслед за наступавшими туда военными отрядами» для вывоза в Архангельск вятского и сибирского хлеба

[167]. Но Вооруженные силы Севера и союзники так и не взяли Котлас за все время существования белых правительств на Севере России.

Хотя союзники, в первую очередь американцы и англичане, доставили определенное количество хлеба и других продуктов, большинство городского населения сидело на полуголодном пайке. На заседании ВУСО 27 августа Дедусенко с тревогой говорил, что «наличие продовольствия в Архангельске хватит лишь на 1¹

/₂–2 недели»[168]. Единственной положительной информацией было сообщение Чайковского том, что британское командование берет на себя продовольственное обеспечение российских солдат. Все авторы воспоминаний подчеркивали, что снабжение войск на Севере было поставлено англичанами великолепно и русские солдаты получали такой же паек, как и солдаты союзных армий.