1917. Разгадка «русской» революции

Об уровне тайны, хранимой большевиками, лучше всех сказал Троцкий, выступая на втором юбилее Октябрьской революции в 1919 году: «Тщетно память пытается найти в истории другое восстание, которое было заранее во всеуслышание назначено на определенное число и было бы в положенный срок осуществлено — и притом победоносно».[390] Вообще в мемуарах Льва Давыдовича «Моя жизнь» упоминание о «страшной тайне» можно найти многократно: «О восстании говорили повсюду и везде: на улицах, в столовой, при встрече на лестницах Смольного».[391]

Итак, вооруженного выступления большевиков все ждут, все об этом знают. В это самое время 18 (31) октября в газете «Новая жизнь» было опубликовано интервью с Каменевым, в котором тот рассказывал о своем (вместе с Зиновьевым) несогласии с решением ЦК партии о вооруженном восстании. Идея несогласных с ленинским курсом проста — зачем рисковать, когда власть можно взять путем победы на выборах?

«Шансы нашей партии на выборах в Учредительное собрание превосходны, — писал Каменев. — Разговоры о том, что влияние большевизма начинает падать и тому подобное, мы считаем решительно ни на чем не основанными. В устах наших политических противников эти утверждения просто прием политической игры, рассчитанный именно на то, чтобы вызвать выступление большевиков в условиях, благоприятных для наших врагов. Влияние большевизма растет. Целые пласты трудящегося населения только еще начинают захватываться им. При правильной тактике мы можем получить треть, а то и больше мест в Учредительном собрании».[392]

В тот же день, выступая в Петроградском Совете, Троцкий сказал: «Нам говорят, что мы готовимся захватить власть. В этом вопросе мы не делаем тайны…»[393]

Реакция Ленина на разговоры о восстании своих ближайших соратников удивительна и необъяснима. Он не замечает прямых высказываний Троцкого с трибуны Петросовета, зато с яростью обрушивается на Каменева и Зиновьева! 20 октября (2 ноября) Ленин пишет письмо в ЦК по поводу «предательского поведения» своих соратников. Центральный комитет осуждает Каменева и Зиновьева и впредь запрещает им делать заявления против принятых партией решений. А сам Владимир Ильич отвечает Зиновьеву и Каменеву таким же печатным словом. «Письмо к товарищам», объемный труд на 20 страницах, выходит в течение трех (!) дней в трех номерах газеты «Рабочий путь»: «Я говорю прямо, — пишет пролетарский вождь, — что товарищами их обоих больше не считаю и всеми силами буду бороться за исключение обоих из партии».[394]

Много нелестных эпитетов: «Неслыханные колебания, способные оказать губительное воздействие на партию… Эта парочка товарищей, растерявших свои принципы».[395] Так у Ленина бывает часто: в пылу полемики он слова не особенно подбирает и ругается страшно на тех, кто выдал планы большевиков. А потом дает опровержение? Нет.

Ленин, отведя душу в печатной брани, сам дает открытое и полное обоснование необходимости немедленного вооруженного восстания, «тайну» которого «выдали» его соратники![396]

А после Октября (то есть всего через неделю!) один из тех, кто «растерял принципы», — Каменев — возглавит ВЦИК (Всесоюзный исполнительный комитет), призванный контролировать деятельность советского правительства — Совета Народных Комиссаров, который возглавляет сам Ленин. Пройдет еще немного времени, и Каменев будет председателем Московского совета депутатов. В то же время Зиновьев станет председателем Петроградского Совета и председателем Исполкома Коминтерна.

Прошла всего одна неделя, и следа нет от «страшных» противоречий и от «кошмарного предательства». Главари большевиков снова вместе. Отчего фанатично упрямый Ленин так непоследователен в борьбе с предателями и ренегатами? Почему он так быстро простил «изменников», «штрейкбрехеров», «подлых», «жуликов», «лжецов», «наглецов», «преступников», «выдавших Родзянке и Керенскому решение своей партии о вооруженном восстании»? Почему спустя пять лет, 24 декабря 1922 года, Ленин в «Письме к съезду», фактически в своем политическом завещании, напишет: «Октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкого»?

Потому что Ленин прекрасно знает, что вредное для восстания поведение Каменева и Зиновьева вызвано не их подлостью и изменой, а стремлением сделать революцию наилучшим образом. Каменеву и Зиновьеву надо прийти к власти самым простым и бескровным путем. А Ленину надо не просто взять власть, а обязательно прервать ее легитимность!