1917. Разложение армии

2 июля в 80-м полку 2-го Сибирского корпуса толпа солдат означенного полка учинила самосуд над поручиком 78-го полка Антоновым, которого подозревали в краже лошади, и над 2 членами Искосола, приехавшими на выручку офицеров. Оказалось, что офицер в пьяном виде добрался до какой-то лошади и хотел уехать, солдаты его поймали и принялись над ним издеваться, заставляя нести плакаты: «я вор», угощали пинками и т. д., а члены Искосола, вступившиеся за него, были избиты, причем один из них серьезно.

Дело передано судебной власти; выезжал я в полк, после беседы признали, что самосуд недопустим, но нет у меня гарантии, что таковое явление при аналогичном случае не повторится. В общем, положение в нашей армии серьезное, может быть, наступательное действие ее оздоровит. Считаю нужным подчеркнуть, что те части, которые стоят в окопах, крепко охраняют нашу границу, и мне неоднократно приходилось убеждаться, что секреты, засады и вообще вся наша линия оборонительная бдительно охраняется нашими солдатами, и я не сомневаюсь, что враг, при малейшей попытке перейти к нам в наступление, встретит должный отпор.

3-го июля созывается съезд депутатов XII армии, идет огромная агитация против армейского комитета, и исхода не могу предугадать, но считаю его положение далеко неустойчивым. Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что за время моего пребывания, раньше не знаю, армейский комитет строго придерживался платформы Совета, и резких уклонений я не наблюдал, и если б его положение поколебалось, то это было бы большим ударом для состояния XII армии.

Немцы ежедневно перебрасывают в наши окопы газеты, и отчасти благодаря им создается настроение, что наши удачи на Южном фронте – выдумка начальства, чтобы заставить армию идти в наступление. Некоторые полки послали в армию специальных ходоков убедиться, верны ли наши успехи, вот до чего дошло недоверие. А в общем все-таки твердо верю в здоровый инстинкт масс, который выдержит это испытание, в конечном итоге дух революции победит разложение.

Комиссар Минц

2/VII 1917 г., № 22. (Лефорт. Арх., отдел. Кр. Арм. А.; дело № 118; л. 18, 24.)

№ 150. Телеграмма комиссара Западного фронта военному министру (июль 1917 года)

19 часов 12 июля убит наш комиссар первого сибирского корпуса поручик Романенко. Он приводил к повиновению солдат 5-го и 8-го полков 2-й сибирской дивизии. Энергичными самоотверженными действиями вызвал протесты. Когда уезжал, раздались выстрелы. Один выстрел попал комиссару в спину. Он упал с лошади, разъяренная толпа набросилась и прикончила штыками, изуродовав труп. Поручик Романенко беззаветно служил революции. За 2 часа до смерти доносил мне, что одиннадцатого в него два раза стреляли. Умолял ввести смертную казнь. Следствие производится. Киеве осталась несчастная семья, прошу от Временного Правительства назначить пенсию. Настоятельно нужны люди. Сейчас я один.

Помощник комиссара Запфронта Гурвиц

(Лефорт. Арх., отдел. Кр. Арм. А; дело № 33; л. 154)

№ 151. Телеграмма комиссара XII армии военному министру от 18 июля 1917 года

В Краснохолмском полку 116-й дивизии [в] 3-м баталионе убит прикладами командир баталиона подполковник Фрейлих; причина – нежелание баталиона подчиниться настойчивому приказанию работать по укреплению позиции. 18 июля баталион выдал зачинщиков, преданы революционному суду, подробности – очередном докладе.

Минц

18/VII 1917 г., № 62. (Лефорт. Арх., отделен. Кр. Арм. А; дело № 33; л. 139.)

№ 152. Доклады генералов на совещании в Ставке 16 июля 1917 года

1. Из выступления верховного главнокомандующего генерала А.А. Брусилова

Тем не менее дисциплина в войсках не восстанавливалась, а без дисциплины и авторитета начальников успеха в нынешних длительных боях достигнуть невозможно.

Там, где была сильная артиллерия, где была могучая подготовка, там был прорыв, но затем он выдыхался, и войска при нажиме противника и даже без него возвращались на свои позиции.

Теперь прежде всего надо восстановить боеспособность армии, так как без этого никакие предположения, никакие решения не будут иметь значения.

Чтобы вернуть боеспособность армии, надо дать дисциплину войскам. Прежнюю дисциплину полностью восстановить нельзя, и теперь желательно обсудить меры, которые могли бы поднять дисциплину и авторитет начальников и сделать войска послушными. Ведь теперь надо сутки и более, чтобы уговорить части идти выручать товарищей. Во время последних боев войска торговались, митинговали целыми сутками и иногда выносили решения не идти на помощь соседним частям. В результате полная неудача. Без всяких разговоров, при малейшем нажиме дивизии разбегались, не слушая ни уговоров, ни угроз. Все это происходило от того, что начальники от ротного командира до главнокомандующего – не имеют власти.