1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

«Россия действует, никогда не уклоняясь от своего исторического призвания защитницы славян. События последних лет слишком на памяти, чтобы требовалось доказывать, что нарушение добрых отношений между Австро-Венгрией и Россией зависело не от нас. Не мы, а Германия приравняла защиту нами славян к разрушению ее союзницы. Отказаться от защиты наших единоверцев и единомышленников в угоду интересам Австрии значило бы для России отказаться от самой себя, от своего прошлого», – писали газеты 21 июля.

Весть о начале войны, которую еще не называли ни «первой», ни «мировой», ни «великой», в одно мгновение затмила новости о засухе, лесных пожарах, начинавшемся в стране голоде, массовых беспорядках, стачках и забастовках. Какая теперь революция! От развернувшихся событий дух захватывало! «На самом деле этого ожидали, о возможности войны говорили, но относили ее всегда к более или менее отдаленному будущему, – писали газеты. – Но это более или менее отдаленное будущее, как всегда случается, наступило совсем внезапно, упредив все ожидания… „В момент опасности и испытания, – говорит видный член кабинета министров, – Россия должна быть единой, и все вопросы, вызывающие политическую рознь, должны отступить на задний план. То, что мы переживаем сейчас, столь прекрасно и могуче, что в этом чувстве, как в очистительном огне, сгорят наша рознь и злоба“».

Все население от мала до велика тотчас бросилось вырезать из газет карты Германии, Франции и Австрии и рассуждать о перспективах грядущих сражений. Тем временем в Нижнем Новгороде начался призыв в армию. Поначалу речь шла лишь о резервистах. Главные мероприятия проходили в кремлевском манеже, причем перед первыми прибывшими по повесткам запасниками с торжественной речью выступил лично губернатор, гофмейстер двора его величества Виктор Борзенко.

Он пожелал воинам, «направлявшимся против врага, позволившего бросить вызов», с честью и доблестью поддержать славу русского оружия (запятнанную во время последней войны с Японией). В ночь на 19 июля в расположенном неподалеку (а позднее снесенном) кафедральном соборе состоялось торжественное молебствие «о ниспослании победы русскому воинству». Там епископ Нижегородский владыка Иоаким произнес речь, общая суть которой состояла в том, что «с нами бог», а потом все присутствующие с приподнятым настроением и плачем помолились за Царственный Дом и «победоносное всероссийское христолюбивое воинство». Молились и пели в эту ночь и в других заведениях.

«В ярмарочных ресторанах по требованию посетителей исполнялся народный гимн: „Боже, Царя храни…“», – сообщала местная хроника. Ну а городская дума провела экстренное заседание, на котором единогласно приняла полную патриотизма и патетики верноподданническую резолюцию: мол, дорогой Николай, все мы с тобою в едином порыве.

«Не такое время, чтобы пить»

«С самого утра, точно по заказу, моросит холодный пронизывающий дождь… Ветрено, сыро. Похоже, что наступила осень. Но движение на улицах по-прежнему быстро, нервно, лихорадочно – так описывал первый по-настоящему военный день 20 июля „Нижегородский листок“. – Город живет необычно: у казарм толпятся запасные, проезжают фуры с солдатским добром, всюду военные… Около столбов с объявлениями о призыве ратников толпится кучками народ. Волнуются, обсуждают, кому идти.

И всюду грозное слово – война – повторяется на все лады.