1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В провинцию 26–27 февраля поступали лишь разрозненные сообщения. Так, в Нижнем Новгороде пресса 28-го числа опубликовала царский указ о роспуске Сената и Госдумы, а также сообщение о беспорядках в Петрограде, «сопровождавшихся насилием и посягательством на жизнь воинских и полицейских чинов». На следующий день телефонная связь со столицей прервалась. «Особенно людно было на бирже, которая живо реагировала на вести из Петрограда, полученные в частном порядке. Все торговые интересы отошли на задний план, уступив место обсуждению на разные лады текущего политического момента», – сообщал «Нижегородский листок».

А вот 3 марта мир как будто перевернулся. Купив на улицах газеты, нижегородцы, как и другие граждане страны, с изумлением увидели на первых полосах не привычные скучные сводки о положении дел на фронте, а торжественное сообщение: «Граждане! Государственная дума совершила величайший исторический акт обновления нашей государственной жизни. Она свергла при помощи нашей доблестной армии (не рабочих! – Авт.) старое правительство, ведшее страну к гибели. Образовано временное правительство, к которому перешло в данное время все управление страной. Нижегородская городская дума, земская управа и войска приветствуют патриотическое дело Государственной думы и объявили себя солидарными с временным правительством».

После этого город забурлил как котел. Весть о перевороте распространялась методом сарафанного радио. Некоторые энтузиасты вообще бегали по улицам и кричали: «Революция! Самодержавие свергнуто!»

Поскольку в столице как бы победил парламент, то и на местах власть сразу перешла к избранным органам власти. Так, в управление Нижегородской губернией и Нижним Новгородом вступили соответственно председатель губернской земской управы П. А. Демидов и глава города Д. В. Сироткин. Кроме того, был сформирован исполнительный комитет с участием представителей города, земств и общественных организаций, объявлено о создании городской милиции. Временные исполнительные комитеты тут же образовались в селах Бор, Балахна и других.

В тот же день, 2 марта, по приказу Временного правительства были арестованы почти все губернаторы, а также вице-губернаторы, прокуроры и главные полицмейстеры.

В Нижнем Новгороде пополудни толпа рабочих и солдат с красными флагами собралась у гауптвахты в кремле и потребовала немедленно выпустить сидевших там арестованных. Требование, естественно, было немедленно выполнено. После этого опьяненные внезапно свалившейся на них демократией граждане направились к казармам на Ковалихинской улице и таким же способом освободили еще 120 узников, отбывавших наказание в тамошних казематах. По всему городу: в вузах, гимназиях, учреждениях и на заводах – проходили стихийные митинги и собрания в поддержку новой власти.

Три кита, на которых стояла царская Россия: самодержавие, православие, народность, – потонули так стремительно, как будто их и не было. Вдохнув свободы, журналисты испытывали настоящий экстаз от происходящего. «Беден язык человеческий, и я не знаю, как назвать великое свершившееся, – изгалялся „Нижегородский листок“, еще вчера призывавший смиренно верить в Бога. – Может быть, это чудо? Может быть, это радость упала с небес на исстрадавшуюся родину мою? Или волшебная сказка сошла к людям из заколдованных дремучих лесов, из-за синего моря, из тех мест, где живут добрые феи, где всегда благоухают цветы? Поганый и бесчеловечный режим пал, и пал навсегда! Страшное, бездушное зло ушло!»