1918 год: расстрелянное лето

Когда хозяйка ушла, я задумался. В эту жизнь я еще не вписался, так как нет более четкой и развернутой информации, но в целом неплохо получилось. Денег нет, зато есть вещи для обмена, так что с едой у нас проблем не будет. Вон хозяйка сказала, что сейчас особо ценятся у крестьян швейные иголки и шпульки ниток, а из бакалеи – сахар и чай. То и другое у меня было.

«Теперь эта девушка. Таня. Беклемишев бросил ее в Москве, а потом хотел к ней вернуться. Не она ли нужная мне цель? Найти, спасти. Что в ней такого особенного? Если дело обстоит так, то мне сейчас нужен поезд на Москву. Опять неопределенность. Ну как можно решать задачу, не имея исходных данных?»

За этими размышлениями прошло время, а в половину девятого вечера я разбудил барона.

– Как насчет баньки, господин штаб-ротмистр?

– Прямо сейчас?

– Завтра.

– Полностью поддерживаю вашу мысль. Так что, гуляем сегодня?

– Наверно, я буду несколько странно выглядеть на этом вечере, барон.

– Согласен, но офицеры не поймут вашего отсутствия, – он объяснял мне это так, словно я пятилетний ребенок. – Не волнуйтесь, все объясним провалами памяти после побоев и издевательств над вами красного быдла, тем более что наши лица тому живое подтверждение. Как со столом?

– У нас есть водка, колбаса и половина окорока. Остальное приготовит хозяйка. Я договорился.

– Отлично.

Офицеры пришли втроем. На них была серая форма, покрой которой мне еще при встрече с сотником показался необычным. Впрочем, мы еще тогда выяснили, чтобы отдать дань украинским традициям, верхняя часть офицерской формы шилась, как жупан, а из-за мышиного цвета формы их дивизию неофициально называли серожупанной. В самом начале вечера знакомство происходило чинно, по всем правилам хорошего тона. Приятель фон Клюге, сотник Всеволод Буйницкий представил своего заместителя, значкового Владимира Козицкого и сотника Сергея Казимировича Мирского. Я сразу про себя отметил, что лица двух офицеров-кавалеристов были загорелые и обветренные, движения резкие, голоса громкие, а у Мирского, очевидно, штабника, было незагорелое лицо человека, проводящего свое время за письменным столом. Вот только взгляд у него был слишком цепкий, внимательный и настороженный для штабной крысы, да и не пригласили бы его с собой просто так эти рубаки.

«Разведка или контрразведка. Впрочем, ты-то мне и нужен».

Господа офицеры принесли с собой две бутылки коньяка подозрительного разлива, а когда мы выставили казенную водку, явно обрадовались, как и домашней колбасе с окороком.

– Господа, где тот магазин с такими деликатесами?! – воскликнул значковый Владимир Козицкий. – Отменный окорок, право слово! Уже не помню, когда такой и ел! Помню, отмечали мы в ресторане…

– Погоди, Владимир! Нам больше другое интересно: как эти два героя, не побоюсь этого слова, господа, бежали от красных, при этом покрошив целый отряд чекистов! Вадим Андреевич, Михаил Генрихович, мы хотим услышать от вас рассказ!

– Да, господа! Поведайте нам о вашем рейде по тылам красных! – сразу подхватил Козицкий, который судя по всему, был, как пишут в книгах, добрым гулякой, бабником и отменным рубакой. – Только давайте сначала, господа, выпьем! У меня тост! Выпьем за нашу молодость, за девушек, которых мы любили, за наши разгульные пьянки! Выпьем за то, что безвозвратно ушло и больше уже никогда не вернется!

Некоторое время за столом было молчание. Все дружно закусывали. Но стоило сотнику Буйницкому открыть рот, как его снова перебил значковый:

– Всеволод, погоди! Дай нам как следует настроиться! Всем налить водки! У меня тост!

Его слова все встретили дружным смехом. Было видно, что этого офицера здесь любили.

– Господа! – Козицкий поднял стопку. – Давайте выпьем за нашего гетмана! Именно он сплотил нас для святой борьбы с красной голытьбой, когда у многих просто опустились руки! За гетмана, господа офицеры!

– За гетмана!

– Смерть красным ублюдкам!

Потом барон кратко рассказал о жизни в захваченной большевиками Москве. Офицеры забросали его вопросами. Как я понял, у них у всех в Москве кто-то остался из друзей, родных или соратников. Я молча сидел и с удивлением наблюдал искренние чувства, проявляемые офицерами. Не успел барон закончить говорить, как хозяйка принесла горячее: жареную картошку с курицей. Козицкий душевно поблагодарил хозяйку, а когда она вышла, демонстративно потянул носом:

– Просто божественный аромат! Господа, нам просто необходимо выпить! Вадим Андреевич! Что вы все время молчите? Скажите тост!

– За нашу удачу, господа! Пусть эта капризная госпожа никогда нас не оставляет!