1918-й год на Востоке России

Что делалось в Сибири, на Урале, что мы могли ожидать и когда, было неизвестно. Уфимское совещание тянулось бесконечно долго, несмотря на явный перелом в борьбе на Волге в пользу красных. Самарская власть, стоявшая на передаче власти Комитету Учредительного собрания, едва ли уступила бы, не будь этого перелома. Избрали Директорию, назначен был главнокомандующий, но это, конечно, не могло уже повлиять на положение на Волге. К избранию Директории Народная армия отнеслась совершенно равнодушно. Была лишь надежда, что новой власти удастся в будущем добиться помощи союзников, ибо в это время фронт переживал тяжелые дни и уже чувствовалось, что раз начались неудачи, то на Волге не удержаться.

Положение в последних числах августа на Волге было уже грозное. Советская власть мобилизовала все свои готовые силы, и армейские, и чисто большевистские, начала пополнение частей по мобилизации. А главное, начала энергично водворять дисциплину и порядок в частях, всеми мерами повышать авторитет командного состава и устранять сумбур в управлении действующими частями, царивший доселе. Конечно, все это была еще слабая сила, ибо, несмотря на газетный шум, на агитацию, на окрики Троцкого и его энергию, не так легко было все это скоро переделать. Но зачатки порядка уже имелись, численность превосходила восставших в несколько раз.

Опасения полковника Каппеля после боев под Симбирском скоро начали сбываться. Отогнанные от Симбирска силы красных энергично приводились в порядок и начали осторожно давить на Симбирск. Под Казанью в это же время шли бои с переменным успехом; становилось ясно, что долго Казань не продержится, если не будет принято исключительных мер, не будет нанесен удар красным. Надежд на присылку свежих частей чехов с Урала не было, а действующие чешские части начали ослабевать, выдыхались в ежедневном сидении в окопах, а не в вагонах.

В других участках фронта, под Сызранью, Хвалынском, Николаевском, шли бои с переменным успехом, причем с этих участков не только нельзя было ничего снять, а наоборот, требовались постоянно пополнения. Красные везде, хотя и слабо, проявляли активность, после неудач скоро оправлялись и снова продвигались вперед. И здесь (под Сызранью и Николаевском) чешские части заметно начали сдавать: не проявляли прежней активности, обороняться было труднее.

Здесь нужно отметить, что при действиях в районе железной дороги чехи жили в вагонах, из которых выходили для действий, оборона же требовала иногда ночлега в поле, в плохую погоду, долгого лежания в окопах и проч. Все это действовало скверно на людей, ранее быстро добивавшихся успехов. Под Казанью чехи действовали в это время на левом берегу Волги; там был один из лучших чешских полков под командованием лучшего командира полковника Швеца. Красные получали жестокие удары при встрече с чехами, но люди начали выматываться. Начались просьбы о смене и отводе в резерв.

В это время начала сказываться и работа Национального комитета, представителем которого в Самаре был доктор Влассак. В чешской печати начали появляться заметки о неуспехах в формировании Народной армии, а затем скоро последовало официальное заявление об этом в Комитете Учредительного собрания. Все это, конечно, отражалось на настроении чешских войск.

Итак, обстановка требовала решительных мер. Посылать в Казань подкрепления батальонами было бесполезно, ибо даже несколькими батальонами трудно было улучшить положение, а этих батальонов было мало. Единственное средство — это маневр. Так было раньше под Сызранью, так было в половине августа под Симбирском. Для маневра нужен кулак, подвижный, обученный и верящий в своего начальника. После боев под Симбирском полковник Каппель сразу же занялся собиранием такого кулака. Один или два батальона из мобилизованных дали из Самары, около двух батальонов выделили из симбирских формирований, и это вместе с добровольцами прежнего отряда Каппеля составило маневренную группу.

План был в общем такой: Каппель перебрасывается из Симбирска к Казани, высаживается в районе Нижнего У слона и затем наступает глубоко в тыл противника на правом берегу Волги, стремясь захватить железнодорожный мост через реку в тылу красных. Обороняющие Казань части, а также чехи на правом берегу должны проявлять наибольшую активность. Маневр не дал тех результатов, которые нужны были, чтобы выручить Казань.

По рассказам Каппеля после боев, батальоны мобилизованных шли хорошо, но, совершенно необстрелянные, попав под огонь, смешались и внесли беспорядок в колонну, чем отняли много времени. В дальнейшем, ввиду сложной обстановки при действиях в тылу противника, ему пришлось положиться лишь на свои обученные, испытанные части, которые имели успех, но оказались слишком слабыми, чтобы развить его. Была внесена сумятица в тылу красных, подорвана железная дорога, захвачена добыча, но все это было слишком кратковременно, далеко от фронта и могло отразиться на войсках фронта красных только при сильном ударе и на фронте. Такого удара не было.