1918-й год на Востоке России

Напряженное состояние людей сразу разрядилось шутками, смехом и бравированием под огнем. Действительно, как только пехота, пройдя в наши интервалы, залегла впереди, к нам отдельными группами стали подскакивать коноводы. Казаки быстро очутились в седлах. Здесь, во время посадки, у командира сотни был ранен в голову конь, и он взял строевого казачьего коня. Говорили, что были раненые казаки в других сотнях, но во 2-й, насколько я помню, не было.

Выровняв лаву, мы стали маневрировать, наблюдая за противником. Вскоре меня со 2-м взводом отправили для наблюдения за тылом, на случай обхода красных. Расположив по холмам отдельные группы всадников, я с главным ядром наблюдал за стыком флангов 1-го и 2-го полков. Станция Чишма была позади и влево от меня, верстах в 2–3, и нам видно было, как там дымился паровоз. Посланный мною для ознакомления с обстановкой казак доложил, что там стоит броневик для прикрытия наших войск.

В дальнейшем нам пришлось наблюдать конную атаку 2-го Сибирского казачьего полка на лаву красных казаков-оренбуржцев, ушедших, как нам известно, к большевикам за есаулом Кашириным. Они наметили атаковать правый фланг Ермаковцев, на стыке со 2-м полком, но резервные сотни 2-го полка выскочили из-за холма и, в сомкнутом строю, ударили по красной кавалерии, которая, не приняв удара, пошла наутек. Сибирцам досталась как трофей походная кухня с горячим обедом, которая шла, видимо, питать красных казаков. Атакующие сотни, увлекшись преследованием, подскакали близко к позициям пехоты, которая встретила их огнем.

Мы видели еще два раза красную кавалерию, маячившую на горизонте, но близко она не подходила. Между тем нашу лаву начали усиленно обстреливать шрапнелью и гранатами. Мы встретили наших раненых, отправляемых на Чишму.

Около 2 часов дня показались отступающие цепи нашей пехоты. Разговорившись с одним из офицеров, я узнал, что красные безнаказанно выкатили артиллерию на передовую позицию и ведут меткий огонь, а с нашей стороны нет ни одного снаряда. Казачья лава тоже начала медленно отходить назад. Часам к 5 вечера полк подошел к станции Чишма, где я присоединился к своей сотне. Так закончился первый бой ермаковцев, после чего началось отступление на город Уфу.

Раздел 3

Б. Апрелев [91] Ижевцы и воткинцы [92]

Еще не настало время для историка, спокойного, беспристрастного, который написал бы полную картину страданий русского народа с момента падения исторической государственной власти в 1917 году. Однако записки современников, хоты бы и не личные, лишь бы они были правдивы и точны, дадут в будущем лучший материал для составления истории. Наша задача в данное время — сберечь и собрать этот материал и передать его «нашей смене».

Эпизоды героической борьбы рабочих Ижевского и Воткинского заводов мало кому известны, и о них необходимо напомнить. Это необходимо еще и потому, что на русского рабочего наклеена вывеска как на предателя своей Родины, как на главного губителя и мучителя русской культуры.

Напомним, что рабочий класс в прежней России был ничтожным. Почти каждый рабочий был одновременно и крестьянином. Только очень немногие, так называемые «цеховые» рабочие, то есть, вернее, мастеровые были подлинными, настоящими рабочими, не имевшими иного заработка, как только за свой труд на заводе. Таковыми были ижевские рабочие и рабочие Воткинского завода.

Естественно, что палачи нашей Родины — партии социалистов-революционеров и социал-демократов — видели в них свой оплот и считали себя выразителями их воли и их мнений.

В мирное время Ижевский оружейный и сталелитейный завод был гордостью России. До 50 тысяч рабочих, разбитых на многочисленные цехи. Перечислю лишь часть из них: два механических (оружейный и сталелитейный), ствольный, ложечный, приборочный, литейный чугунный и литейный стальной, молотовой, прокатный, кирпичный и другие.

Основанный при Екатерине Великой на реке Иже, завод был организован генералом Дерябиным. К нашему времени он разросся чрезвычайно. Завод лежал примерно в 400 верстах от Уфы, в стольких же от Перми и приблизительно в 350 верстах от Казани. Воткинский механический и судостроительный завод находился в 60 верстах от Ижевского завода на реке Каме.

Характерной особенностью ижевских рабочих было то, что они были, так сказать, потомственные рабочие. Ремесло отца переходило к сыну. Завод был для них не случайным, не чуждым, а родной стихией. Редкие по качеству ружейники, замочники, ствольники были среди них, и они гордились качеством своей работы. В награду за хорошую работу они получали особые, обшитые позументом почетные кафтаны, денежные награды, медали и, наконец, пожизненную пенсию.

Все эти особенности чисто русского быта и организации завода были, конечно, бельмом на глазу интернациональной шайки, питающейся кровью России.