Читаем 1918: Весна империи полностью

1918: Весна империи

Что ж, жизнь покажет. Впереди еще многие раунды переговоров, а пока была принята совместная декларация с общим «фи» в адрес Лондона, показывающая, что если вдруг возникнут какие-то терки, то Великобритании будет просто не на кого опереться. А подписание договора о создании Новоримского Союза окончательно похоронит попытку лаймов вновь распушить свой облезлый хвост.

– Пятнадцать сундуков у человека Творца, йо-хо-хо, и бутылка водки!

А вот и кабинет моей благоверной. Как и ожидалось, шло у Маши какое-то совещание с Иволгиной по каким-то женским вопросам. И судя по таблицам с цифрами, речь шла не о модных тенденциях, а о финансах.

Делать нечего, придется прервать их высокоученую беседу.

– Сударыня, не будете ли вы возражать, если мы дадим вашей камер-фрейлине выходной и короткий отпуск?

Маша озадаченно перевела взгляд сначала на меня, затем на удивленно замершую Натали, потом вновь на меня.

– Вероятно, для этого у вас есть весомые причины, не так ли, сударь?

Улыбаюсь и киваю.

– О да, сударыня, причины имеются, и причины эти более чем весомые. Все дело в том, что через три часа в порту «Золотые ворота» пришвартуется римский лайнер «Санта-Лючия», и с его палубы ступит на благословенную землю Ромеи Анатолий Емец.

Глаза Иволгиной вспыхнули радостью, которая тут же сменилась выражением отчаяния, да так, что она смогла лишь выдохнуть с ужасом:

– Бог мой, через три часа…

Маша улыбнулась.

– Мои портные, парикмахеры и стилисты в твоем полном распоряжении. Ступай.

Отчаяние в глазах сменилось надеждой, когда баронесса ответила:

– Благодарю вас, моя государыня, вы очень добры!

Маша махнула рукой:

– Да беги уже, беги!

И глядя, как за испарившейся Иволгиной закрылась дверь, императрица лишь рассмеялась.

– Дождалась-таки!

Налив себе в стакан мангового сока, сажусь в кресло рядом и любопытствую:

– А что, были какие-то сомнения, что дождется? Всего-то пять месяцев. Моряков иной раз дольше ждут. А про войну и разговора нет.

– Да нет, я не в том смысле. Я просто видела, как она его ждет, как каждый раз ждет писем и вообще каких-то вестей от него. Или про него.

– Угу. Как сказал бы граф Слащев: «Опера “Ромео и Джульетта” на мою голову!»

– Злой твой Слащев. И циничный.

Киваю.

– Циничный, но ничуть не злой. Просто у него должность такая.

– А ты все же решил Емца эвакуировать?

– Да, пришло время. Во-первых, основные задачи свои он выполнил, во-вторых, пандемия «американки» набирает обороты, и я не хочу рисковать лучшими кадрами, а в-третьих, зачем мы будем мучить двух влюбленных?

Маша лукаво посмотрела на меня:

– А в-четвертых?

Делаю непонимание на лице.

– В-четвертых?

– Ой, да ладно, только не говори, что ты стал таким сентиментальным и решил вернуть Емца только из-за романтики и прочих эмоций.

– Вы хотите меня оскорбить, сударыня, в моих самых лучших чувствах!

– Да-да, милый муж, ты романтик еще тот!

Мы рассмеялись. Посерьезнев, я кивнул:

– Да, ты права, есть и «в-четвертых». По моим ощущениям, к персоне Емца начали в Штатах присматриваться. Пока ничего конкретного, но некое ощущение роста интереса к нему появилось. А это мне совсем не в кассу. Емец слишком много знает. Очень много. Так что пришлось рубить концы и проводить операцию по эвакуации. Он и так блестяще провернул несколько дел, превзойдя все мои ожидания. Пришла пора ему работать из дома, а там поработают его люди и их агентура.

– Ты его наградишь, верно? Он по-настоящему заслужил, как мне кажется. Хотя, разумеется, я не все знаю.

Киваю.

– Да, он заслужил. Я ему дарую графский титул и пожалую придворный чин егермейстера двора.

Маша посмаковала:

– Граф и графиня Емец…

Улыбаюсь.

– Точнее, не так. Граф и графиня Емец-Авлонские.

– Почему Авлонские?

– Ну, справедливости ради надо бы его нарекать как-то типа «Емец-Нью-Йоркский» или «Емец-Аппер-Бейский», но это нарушит гриф секретности, не так ли? А остров Авлония, как ты знаешь, прекрасное живописное местечко, всего-то в восьми километрах от Мраморного острова.

Маша пожала плечами.

– Ну, я там не была.

– Но с палубы яхты видела ведь?

– Видела. Но это все неважно. Что ж, тогда граф Емец-Авлонский?

– Да. Я думаю, он заслужил.

– Согласна. – Маша на секунду задумалась и произнесла полный будущий титул Натали: – Гофмейстерина двора графиня Наталья Николаевна Емец-Авлонская, баронесса Иволгина. Да, хорошо звучит.

И тут до нее дошло.

– Постой, как ты сказал? Емец – егермейстер двора? Императорский ловчий???

Я засмеялся и кивнул.

– Знал, что ты оценишь эту мою маленькую шалость. Он ведь и вправду прекрасный охотник. Покойные Шиффы не дадут соврать.