Империя. На последнем краю

Владимир Марков-Бабкин Империя. На последнем краю

Посвящается моей семье.

Спасибо всем коллегам и читателям.

Отдельная благодарность Виталию Сергееву.

Часть первая. Скучно быть Богом

Глава I. Выстрел крейсера «Аврора»

«…Миша, любимый мой, как мне не хватает тебя. Как жаль, что все то, что описывают наши писатели-фантасты, все, что было в твоем [изъято при рассекречивании], все эти необыкновенные средства связи, электронно-вычислительные машины, роботы, космонавты и [изъято при рассекречивании], а также все прочие чудеса, существуют пока лишь [изъято при рассекречивании], и мы не можем сейчас говорить между собой и видеть друг друга, как в твоем [изъято при рассекречивании].

Знай, что я и наши дети очень любим тебя. Саша и Вика целуют тебя в носик и машут тебе ручками.

Целую и я.

Твоя Маша.

Остров Христа, Мраморное море, 4 октября 1918 года»[1].

* * *

Империя Единства. Россия. Московская губерния. Императорская резиденция «Марфино». 4 октября 1918 года

Мы шли по лезвию бритвы. Да так, что любой ветер со стороны мог низвергнуть нас в пропасть. Мы играли в отчаянную игру, в которой ставки были столь велики, что даже и не представить.

Игра эта готовилась где-то полгода. Где-то год. Где-то полтора. А где-то и всю мою жизнь. Хотя, впрочем, тогда, в будущем, я не мог еще знать об этом.

Но сейчас мы все рассчитали.

Вроде.

Точно так, вероятно, были уверены в успехе и многочисленные заговорщики в конце 1916-го и в начале 1917 годов, плетя свои интриги по свержению императора Николая Второго, заручаясь поддержкой разных групп влияния, военных, союзников по Антанте, и двигая фигуры на шахматной доске истории на основании своих «окончательных» планов. Но что-то пошло не так, и многие из них были мной в итоге повешены на Болотной площади в Москве.

Рядком.

Без почестей.

Мне тогда удалось не допустить революции. Но смог ли я ее предотвратить? Нет.

Не бывает чудес.

Да, я многое сделал для того, чтобы перегретый котел общественных противоречий не рванул еще тогда – в феврале, марте, апреле и мае 1917 года. Где-то что-то форсировал, где-то спустил на тормозах. «Сто дней для мира», обещанные земельный передел, права рабочих, особые права для фронтовиков, Конституция, равные права и равные возможности. Закон один для всех. Служение и Освобождение. Десятки, сотни и тысячи обещаний.

Я давал обещания, я генерировал идеи и креатив, я собрал команду толковых единомышленников. Вместе мы остановили смуту, победили в войне, завоевали Проливы и всю Ромею, присоединили к России Галицию и Западную Армению, а один из моих дворцов находится сейчас в Иерусалиме.

Но пришла пора выполнять обещанное. Пришла пора платить по счетам.

Сполна.

Но нет, господа-товарищи, меня в дом купца Ипатьева вы точно не загоните ни при каких обстоятельствах, а Машу с детьми достать вам не удастся! Эвакуация подготовлена и на этот случай, а Рим не бросит свою любимую принцессу. Я позаботился и об этом.

Но это самый крайний, теоретический случай.

Ибо буду я драться до конца.

* * *

Империя Единства. Ромея. Где-то севернее Нового Илиона. 4 октября 1918 года

– Дамы и господа, граждане и товарищи! Поезд дальше не идет!

Прозвучало на русском и греческом. Причем понятно было, что по-гречески этот офицер говорит пока плохо. Однако смысл сказанного был ясен всем присутствующим, вне зависимости от этнической принадлежности и вероисповедания оных. Пассажиры тут же обеспокоенно-возмущенно зашумели, обмениваясь репликами на разных языках Земли Обетованной. Тем временем бравый поручик в форменной офицерской маске «от Натали» поднял руку, призывая к тишине.

Дождавшись, когда нервная тишина все же была установлена, офицер козырнул и громко сообщил по-русски, не размениваясь на другие языки: