1920 год. Советско-польская война

Что касается самого способа отступления как стратегической операции, то не могу не сказать, что и 1-я, и 4-я армии, к сожалению, настолько упорно придерживались линейного принципа (по крайней мере, судя по их приказам), что оно далось нашим войскам с большим трудом. Система линий в 1-й армии несколько отличалась от системы линий в 4-й армии. Прежде всего это проявилось в том, что приказ на отступление в 1-й армии был совершенно шаблонный, в то время как в 4-й, находящейся уже под командованием генерала Скерского, заметны попытки отойти от строгой схемы, учесть особенности положения каждой конкретной части. Признаюсь, что эта сухая схема приказов просто ужасна. У читающего их создается впечатление, что командующий находился как бы в вакууме и передвигал по карте бездушные пешки. Для 1-й армии на пути в общем-то благополучного отступления к «окончательной линии обороны» были определены дополнительно еще целые три промежуточные «оборонительные линии». Что, собственно, эти «оборонительные линии» означали, не знал, наверное, и сам пишущий приказ, но то, что такие приказы, в принципе невыполнимые, если к ним относиться серьезно, ложатся тяжким бременем на плечи войск – это совершенно определенно. Ведь, по сути дела, это издевательство над солдатом, когда он догадывается, что командир требует от него оборудовать оборонительную линию на протяжении более 100 километров только для того, чтобы почти сразу оставить ее и двигаться дальше, к такой же бесполезной работе. Кроме того, само понятие оборонительной линии, если, конечно, приказ выполнятся, вынуждает отступать чуть ли не дозорными группами, растянутыми на огромном фронте, к тому же совершая столь странный маневр под угрозой возможного нападения противника, которого всего несколько дней назад не удалось одолеть в открытом бою. Я уверен, что в большинстве случаев такой приказ не выполнялся войсками, и только, может, единицы несчастных становились жертвами «Молоха оборонительных линий», этого суррогата великого господина окопной стратегии. При чтении более поздних донесений, в которых состояние 1-й армии оценивалось отрицательно, следует обязательно принимать во внимание, что после полупобеды противника 4 и 5 июля эта армия могла быть под корень уничтожена безнадежностью той работы, на какую ее обрекали оперативные приказы.

Над 4-й армией также тяготеет проклятие оборонительных линий, но к этому добавляется еще и их разделение на фазы. В первой фазе их целых три. Мои рассуждения в отношении понятия «оборонительной линии», которые я привел для 1-й армии, можно полностью отнести и к 4-й армии. Те же практически невыполнимые приказы, почти те же слова и выражения с непременными добавлениями о контакте с противником. И только 11 июля новый приказ вносит наконец какие-то изменения. Пункт второй этого приказа гласит: «В дальнейшем дивизиям отступать в плотных колоннах, по главным линиям коммуникаций, высылая тыловые заставы только для ведения разведки». Представляю себе, какую глубокую и сердечную благодарность испытывали войска, когда они, наконец, поняли, в чем суть их действий! Анализ этих приказов показывает, что отступление обеих наших армий явилось следствием той системы управления, которая господствовала у нас в ходе боев 4 и 5 июля. Как там мы видели превозношение стратегических принципов окопной войны и оказание противнику лишь пассивного сопротивления без какой-либо попытки изменить в ходе сражения стратегическое построение, так и теперь, при отступлении, мы видим ту же пассивность, те же параллельные линии отходящих дивизий без малейшего намека на идею маневра, без намека на стремление как-то изменить то, что противнику уже известно по боям 4 июля. Стратегическое построение остается прежним, но последствия его недостатков неизмеримо возрастают.

Примечательно, что 4 июля наша 1-я армия, связанная тяжелыми боями, имела фронт в 100 километров. Соседняя же, 4-я армия, пассивно взирающая на сражение на севере, стояла на фронте в 200 километров. В ходе отступления, предписанного приказом генерала Шептицкого, это соотношение меняется на противоположное. Когда 4-я армия подойдет к линии германских окопов, ее фронт сузится и составит те самые 100 километров, которые ранее имела 1-я армия. И наоборот, 1-я армия, отходя в соответствии с приказом на запад, быстро расширяет свой фронт так, что «оборонительная линия», подлежащая занятию по распоряжению командующего, растягивается до 200 километров. Таким образом, стратегическое положение 4-й армии, даже не вступавшей в сражение, отличнейшим образом улучшается, в то время как положение 1-й армии, наоборот, с невиданной быстротой ухудшается. Фатальные последствия ошибочного приказа ген. Шептицкого от 5 июля приносят свои горькие плоды. Когда главные силы 1-й армии, те самые, которые, выполняя приказ, и вынуждены были продефилировать перед фронтом противника, сошли с естественных путей отступления, отходя в направлении Молодечно, они, как мы знаем, сближались с 4-й армией, оставив на севере лишь незначительную часть своих сил.