К началу 1922 года Япония уже четыре года вела войну в Сибири. Когда-то японские солдаты вторглись в Россию в числе интернациональной армии, пришедшей на помощь белым в их борьбе с Красной армией. Военная коалиция, куда кроме японцев вошли и англичане, и американцы, к 1920 году распалась, и большая часть войск из других стран покинула Россию. Но японцы остались. В какой-то момент их насчитывалось более 70 000. Японское правительство призвало крупные компании, такие как «Мицубиси», открыть представительства во Владивостоке и в других городах. Десятки тысяч простых японских граждан переселились на Дальний Восток России. В отличие от других интервентов, они были намерены здесь задержаться – и кое-то в Японии даже лелеял планы полностью аннексировать занятые территории. Но удерживать их оказалось слишком затратно. Более пяти тысяч человек погибли в столкновениях с российскими войсками, а также от болезней; сотни миллионов йен ушли на финансирование военных экспедиций. Все чаще и чаще и правительство, и армия в Японии призывали отступить. 24 июня наконец было официально объявлено, что все военные части должны покинуть Россию к концу октября. Боевой дух тех военных, кто до сих пор оставался на Дальнем Востоке, давно уже был сломлен, и нередко солдаты отказывались подчиняться приказам. Критики интервенции опасались, что неуспех дурно скажется на состоянии всей армии.
Лишь за двенадцать дней до распоряжения кабинет занял новый премьер-министр – Като Томосабуро. Прежде он занимал пост военно-морского министра и возглавлял японскую делегацию на Вашингтонской конференции, где обсуждалось международное разоружение. Като Томосабуро не видел никакой выгоды для Японии в том, чтобы продолжать оставаться в чужой стране. Несмотря на противостояние некоторых представителей армии, он положил интервенции конец. Но японское присутствие в Сибири лишь предвещало будущие события – куда более серьезное и опасное вторжение в Маньчжурию в 1930-х годах.
Июль
Будущий Тарзан Джонни Вайсмюллер первым в истории проплывает сто метров меньше чем за минуту. – В послевоенном мире британская аристократия еще крепко стоит на ногах, и газеты по-прежнему пишут о великосветских свадьбах, таких как у Эдвины Эшли и Луиса Маунтбеттена. – В Лондоне открыт Каунти
Тарзан бьет рекорд
Джонни Вайсмюллер стал первым пловцом в истории, кто сумел преодолеть сто метров фристайлом менее чем за минуту. Это случилось еще до пяти олимпийских золотых медалей и звездной роли в, пожалуй, самом популярном фильме о Тарзане. Вайсмюллеру едва исполнилось восемнадцать лет. Родился он в современной Румынии и прибыл в США вместе с родителями, когда ему было семь месяцев от роду. Родители отдали его на плавание после того, как мальчик переболел полиомиелитом, и он вскоре продемонстрировал к этому неожиданные способности. В прошлом, 1921 году, Джонни стал чемпионом Штатов в заплыве на 50 и на 150 метров. 9 июля 1922 года в Нептун-Бич в Аламиде, штат Калифорния, Вайсмюллер поставил рекорд: 100 метров за 58,6 секунд, легко обойдя своим результатом действовавшего рекордсмена, выходца с Гавайев Дьюка Каханамоку. (Каханамоку и сам был выдающийся атлет, серфингист-чемпион и пловец, также бравший олимпийское золото. Любопытно, что позже в двадцатых он также снимется в ряде голливудских фильмов.) Кинокарьеру свою Вайсмюллер начал в 1929 году, сыграв самого себя в музыкальной комедии «Прославляя американскую девушку», где не носил ничего, кроме фигового листа. Но именно главная роль в фильме «Тарзан, человек-обезьяна» по книгам Эдгара Райса Берроуза принесла ему настоящую славу. Вайсмюллер сыграл Тарзана еще в одиннадцати фильмах. «Плавание было лишь первым шагом к успеху, – позже напишет Вайсмюллер. – Кто мне по-настоящему удружил – так это мой приятель Тарзан».
Свадьба Маунтбеттенов
Главная свадьба в высшем британском обществе того года состоялась 18 июля в церкви Святой Маргариты в Вестминстере. Присутствовали король и королева. Шафером был принц Уэльский. Женился же Луис Маунтбеттен, праправнук королевы Виктории. (Изначально жених носил фамилию Баттенберг, но изменил ее во время Первой мировой войны: слишком уж по-немецки она звучала.) Невеста Эдвина Эшли была наследницей немалого состояния. Семейное древо ее славилось примечательными ветвями: Эдвина состояла в родстве и с индейской принцессой Покахонтас, и с лордом Палмерстоном, в XIX веке бывшим премьер-министром Великобритании.