1922: эпизоды бурного года

Несмотря на то что сегодня Белла помнят прежде всего как изобретателя телефона, он отличился и в других областях. Семья Белла эмигрировала в Канаду в 1870 году и поселилась вблизи индейской резервации в Онтарио. Александр увлекся могаукским языком и записывал его лексику так называемой «зримой речью», которую потом назовут «Белловская транскрипция»: эту систему символов для слабослышащих разработал отец Александра. Могауки произвели Белла-младшего в почетные вожди, и он участвовал в нескольких церемониях, в том числе танцевальных. Впоследствии, приходя в восторг, Белл иногда пускался в пляс – исполнял могаукский военный танец.

Среди прочих изобретений Белла: ранний металлоискатель, фонографическое устройство, несколько гидросамолетов и нечто, что Белл называл «фотофоном». Предполагалось, что аппарат будет передавать речь с помощью луча света. Белл считал это своим «величайшим изобретением», «более значительным, чем телефон». В какой-то момент он даже хотел дать своей младшей дочери второе имя Фотофон, но жена убедила его, что это не лучшая идея. Несмотря на энтузиазм Белла, фотофон так и остался лишь проектом.

Всю жизнь Белл стремился помогать людям с нарушениями слуха: этим интересом он был обязан и работе отца, и глухоте матери, которая произвела на него сильное впечатление еще в детстве. В молодости Белл учил глухих людей и среди них повстречал Хелен Келлер. В раннем детстве она утратила и слух, и зрение, стала писательницей с мировым именем, читала лекции и одной из первых в мире боролась за права людей с инвалидностью. В 1880–1890-х годах Белл вложил деньги, заработанные на изобретениях, сначала в лабораторию имени А. Вольта, а затем в Вольтовское бюро. Обе организации исследовали потерю слуха и искали способы улучшить жизнь глухих людей. Когда объявили о смерти Белла, Феликс Х. Леви, президент Американского института улучшенного образования глухонемых, сказал: «Даже если забыть о величайшем свершении профессора Белла, изобретшего телефон, его неустанный труд на благо людей с нарушением слуха сам по себе заслуживает вечной славы».

Тайфун в Сватоу

Впервые ученые заподозрили, что надвигается тайфун, 27 июля, когда обнаружили необходимые для этого условия в Тихом океане. Минуя северные Филиппины, стихия все набирала силу. Вскоре циклон добрался до Южно-Китайского моря и 2–3 августа обрушился на китайское побережье. Вместе с ним пришла гигантская приливная волна, которая пронеслась по ваттам [14] и затопила улицы прибрежного города, ныне известного как Шаньтоу (латинизированное – Сватоу): в нем проживало более пяти миллионов человек. Сватоу являлся «договорным портом» – специальной гаванью, открытой в XIX веке для торговли с западом. Налетел ветер чудовищной силы: более 160 км/ч; после тайфуна находили корабли, которые выбросило на землю более чем в трех километрах от береговой линии.

Многие обитатели Сватоу не имели постоянных жилищ: они жили в сампанах и на других судах, стоящих на якоре у берега. Эти люди пострадали особенно сильно. Из шестидесяти пяти тысяч человек, избравших Сватоу местом обитания, более пятидесяти тысяч погибли в тайфуне. Во всяком случае, так утверждают источники. Потери в регионе были колоссальные. По некоторым оценкам, стихийное бедствие унесло жизни ста тысяч человек. Метеоролог – современник тех событий – писал: «История запомнит эту катастрофу как один из ужаснейших, если не самый ужасный тайфун, какой только видел Дальний Восток».

Австралийские и американские газеты того времени сравнивали несчастье с тем, какое принесла Мировая война. «Пейзажи напоминают военный Ипр, – писал один журналист. – Шторм уничтожил все запасы еды и воды… Сватоу погребен под тремя метрами воды. Гавань полна трупов. В городе свирепствует голод». Масштабные разрушения чинили препятствия спасателям. Даже похоронить жертв не было возможности: не хватало гробов, и трупы так и лежали, свезенные в одно место. Каждый пирс, каждый причал разнесло в щепки, и корабли со свежими припасами не могли пристать к берегу. Еще долгие годы город не оправится от потрясения.

Убийство Майкла Коллинза

Август выдался печальным месяцем для сторонников мирного договора с Великобританией в Ирландской гражданской войне. Первый же день напомнил самому харизматичному их лидеру Майклу Коллинзу, какой раздор сеет гражданская война. В дублинской больнице Святого Винсента умер Гарри Боланд. Они с Коллинзом были близкими друзьями, но Боланд не принял мирный договор и оказался по ту сторону пропасти, которая расколола надвое всю Ирландию. Несколько дней назад за ним пришли солдаты армии Свободного государства. Они хотели арестовать его и в итоге открыли огонь. Коллинза потрясла смерть старого товарища, с которым он плечом к плечу боролся с английским игом. «Проходил мимо больницы Святого Винсента, – пишет он. – На входе – небольшая толпа. И я представил, как он лежит там мертвый, и вспомнил все, что с нами обоими было… Я бы послал цветы, но, пожалуй, мне их вернут порванными в клочья».