1923 (СИ)

— Николай, беда нашего учения в том, что оно очень древнее. И задевает какой-то частью те силы, мощь которых неподвластна уму человека. За много веков наши мудрые люди научились сосуществовать с ними. Но мы оказались открыты приходу неофитов, которые не имеют нужного опыта, но готовы использовать всю силу наших ритуалов. Поэтому они и ищут поддержки у вождей разных стран.

— Не понял, честно признался Коля. Погодите, Вы что хотите сказать, что для общения с этими Вашими силами необходимо массовое участие людей. Какие-то массовые ритуалы? Внезапно до него дошло.

— Ваши ритуалы подразумевают человеческие жертвы? И чем больше, тем сильнее воздействие?

— В целом да. Это самый лёгкий путь поколебать мировой порядок и разбудить спящих.

— Погодите, Коля замотал головой. Вся история XX века, осмысленная с этой точки зрения показалась ему бредовым кошмаром.

— Да, Николай, да. Именно так. Европейцы слишком быстро вычленили основное содержание нашего учения, его практическую часть — и теперь готовы применять его на практике.

По жизни Коля, конечно верил в Бога. В привычного православного Бога. Сама идея, что где-то есть существа, для общения с которыми нужны человеческие жертвы казалась ему давно изжитой человечеством. Оказалось нет. Он помнил, что Бон — была древней религией Тибета, до прихода буддистов. Понятно почему жертвы. Но буддисты это избыли. Как в христианстве — кровь заменяем на кагор. Так наверное и в Жёлтой вере.

— Значит наша задача — дискредитация этого направления в глазах руководства страны. Если мы этого добьемся, все их попытки развиваться здесь дальше будут обречены на провал. Материалы для жертвоприношений в крупных масштабах они не получат. Но ведь кроме России есть, например, Китай или Индия. А там народу значительно побольше.

— Народы этих стран с давних лет соседствуют с нашим учением. Они хорошо знают, что это такое и готовы противостоять попыткам нарушит мироздание. В своё время Китай очень дорого заплатил за попытки древних правителей добраться до запретного знания и разбудить спящих.

Это какая-то версия жидо-массонского заговора по Восточному. Что же теперь все войны на планете припишем этим негодяям.

— Ну, не все — прочитал его мысли настоятель. Мы чувствуем возмущение мироздания от этих обрядов. Сейчас они в России, есть и в Германии.

Коля был ошарашен. Всё это казалось похмельным сном. Или дурацким голливудским фильмом.

— Давайте про Германию потом. Если их физически уничтожить — мы достигнем нужного эффекта?

Внезапно до него дошла простая мысль — если реальны путешествия во времени, то может быть и все то, о чём говорит вот этот старый китаец тоже имеет право на существование? Это надо было переварить.

— Господин Линь, а можно мне немножко чаю. Что то я пока не готов к таким откровениям. Только можно, я сам заварю. Черного, хорошо.

— Я понимаю, негромко сказал настоятель. Это трудно признать и принять. Человек всегда боится такого знания. Понять, что ты всего лишь случайный гость на этой планете очень сложно, особенно Вам, европейцам. Вы очень странные люди. Только здесь, в Европе могла родиться странная мысль о том, что человек сам хозяин своей судьбы. А ведь с ней так трудно расстаться. Я предложу Вам нечто лучшее, чем чай.

— Наркотики — испугался Коля. Он как-то интуитивно их не любил и боялся.

— Нет, женщину. Природа разделила людей на две части. А части, как известно — слабее целого. Вы пришли сюда с женщиной — она поможет Вам понять новые сущности. Слияние двух сил даст рождение новому уровню вашей энергии.

Надька, ты хотела узнать, что такое тантризм. Вот сейчас всё и узнаешь. На практике.

— Вам виднее — улыбнулся он.

Его повели по длинному коридору дальше вглубь подвала. Потом стены сменились с побеленных на деревянные и ощутимо запахло сырой землёй. Они шли довольно долго. Свет лампочек от керосиновых фонарей сменился на факел в руках сопровождающих. Отблески живого огня играли на потолке, пламя мигало и дёргалось, хотя ветра не было. Наконец они пришли.

Комната была вся увешена коврами. В ней было жарко. Несколько светильников, горевшие по углам освещали лишь малую ее часть.