1923

У нас есть уже один кредит в марках. Который берут. Но не марки же берут. Нет. Надо идти в Наркомфин. Там расскажут. А что же у нас в Германии в 1923 году. Как там с инфляцией ? А в Германии у нас ноябрьская революция. 8-9 ноября Гитлер с Герингом пошли в Баварии на приступ власти. А коммунисты, если верить Баженову и Суворову всю эту лабуду готовили. Итак, мы берём кредит и тут революция. И кому его возвращать? Национализированному Сименсу и Круппу? Идея верная. А если кредит не попал в страну? Да ещё и революция. Кто найдёт концы.

Отличная кидальная схема. Кидаем всех. Берём кредит, решаем, что он оседает в Швейцарии какой-нибудь, а потом революция и ищи концы. В Аргентине. На воле, в пампасах. Ай да Сталин, это тебе на банк в Тбилиси взять. Только зачем Сталину такие тонкости. Зачем у себя самого деньги красть. Согласно источникам, он должен кропотливо собирать власть. Через Орготдел. Ему то как раз надо укреплять народное хозяйство. А деньги и неприятности нужны другим. Тем кто слабее. Или кто не хочет строить социализм. Значит либо оппозиция, либо одиночка. Вот как всё интересно.

Николай приехал в ЦК первым. Сушина не было и дверь в его кабинет была закрыта. Он уселся на подоконнике и стал смотреть на уже довольно оживлённую Ильинку. Вскоре подошел Алексей, он был задумчив и явно встревожен. Коля не стал спрашивать - сейчас начнётся совещание и он и так всё узнает. Аршинов пришёл в начале десятого. По нему было видно, что он ночь не спал, но настроение бодрое. Значит что-то нарыл.

— Ну что, Пошли к Ивану Ксенофонтовичу? - испытывая серьёзные угрызения совести, сказал Николай. - Баб трахать - занятие конечно хорошее, но люди работают. На тебя между прочим. Это не дело. Надо включаться.

Ксенофонтов с утра был в бодром настроении и всем предложил чаю. Не дожидаясь чая, Сушин скорбно начал.

— Позавчера, судя по показаниям коменданта внутренней тюрьмы ОГПУ Кисилёв нашёл там арестованного Василия Конева и имел с ним беседу. В тот же день, через несколько часов, тот скончался от острой сердечной недостаточности.

Ксенофонтов скривился как от лимона. Николай напрягся, осмысливая услышанное

— Не твой, не твой это Конев - упредил Алексей движение Николая. Вот посмотри фото.

На фотографии был довольно немолодой интеллигентный человек, в очках и обязательной бородке. Слава богу, подумал Коля и передал фото Степану.

Сушин сел и Иван Ксенофонтович хмуро кивнул Аршинову.

— Хоть Вы чем - ни будь порадуйте

— Бандитов установили, ночью попытались взять. При задержании все трое были убиты. Вот, нашли при них

Он положил на стал наган, на котором была именная табличка с витиеватыми росписями. Ксенофонтов повертел в руках оружие и бросил его стол. Аршинов продолжал

— Сейчас проводим работу по выходу на других членов банды, в которую входили убитые бандиты.

Иван Ксенофонтович закурил папиросу и отошёл к окну. Минуты две он стоял, глядя на зелень бульвара внизу за стеной. Потом вздохнул.

— Вы подождите тут. Я скоро.

Он пришел минут через тридцать.

— Степан Терентьевич, мы Вас отзываем из Управления Милиции. Будете консультантом Управления Делами. Продолжайте работать с этим делом. Право брать нужных специалистов мы Вам оставляем, но с Тихоном Серафимычем не ругайтесь. А то он уже письма пишет про ваше самоуправство.

— Алексей, копать в ЧК прекращай. Всё это очень плохо пахнет. Мне кажется, что убийство Киселёва - не случайность, равно как и убийство Василия Конева. Всё остальное - просто непонятно. Но если в этом вопросе задействованы организованные силы, то дело плохо В целях снижения напряжения вокруг этого вопроса, вам придётся куда-нибудь перебраться из ЦК. Мы найдём Вам особнячок - там и располагайтесь. Всё. Алексей, ты останься займешься этим.

Николай с Аршиновым пошли в уже привычный буфет пить чай. На халяву-то и уксус сладкий, не то что осетрина.