1924 год. Наследница (СИ)

   - Благодарствую, дядя, - на полном серьезе ответил мне паренек, приняв мои слова за похвалу.

   - Где остальные?

   - Живчик с Ванькой на реке, а где Васек - не знаю.

   - Больше не наблюдайте. Ваша работа закончилась.

   - Значит, все? - в голосе парнишки была грусть.

  Он знал, что этим все закончится, но все время отгонял эту мысль. Уж больно хорошо им все это время жилось.

   - Все, Степа, все.

   - Пока, дядя.

   - Пока, племянник.

  Отворив калитку, прошел во двор. Щелкнул замок. Я открыл дверь и вошел.

  Достал саквояж, проверил, все было на месте. С грустью посмотрел на кровать. Честно говоря, я устал за эти дни, да еще сказывалось постоянное напряжение. К тому же моя интуиция подсказывала, что опасность не прошла, нас будут искать, об этом как раз и говорила не снятая засада на квартире. Забрав саквояж, вышел, закрыл дверь на ключ. Совсем уходить я пока не собирался, так как в любой момент может понадобится запасная квартира.

   Сойдя с пролетки у дома, где жил Власов, я поднялся и открыл дверь. Самого хозяина дома не было. Я оставил саквояж в его квартире. Спустился вниз и постучал в квартиру, куда переселил девочку и Луку. Дверь открыла Сашенька. Вид у нее был расстроенный.

   - Дедушка Лука, не встает, все время лежит и тяжело дышит. А еще он плохо ел, - сходу выложила она мне свои грустные новости.

   - Разберемся. Ты как-то сама? Ела?

   - Хорошо. Ела.

  Ответ не соответствовал действительности, уж больно у нее был несчастный голос. Я прошел в комнату. На кровати полулежал с белым, как простыня, лицом, Лука Никитич. Рядом на стуле, стоящем рядом, лежали какие-то порошки и стоял стакан воды.

   - Как вы? - подходя к больному, спросил я.

   - Держусь, - старик попробовал улыбнуться, а но губы вместо этого сложились в некрасивую гримасу.

   - Мы сейчас сходим с Сашенькой куда-нибудь поесть и принесем вам еды. Может вам врача вызвать?

   - Не надо. Отлежусь.

   - По пути можем зайти в аптеку и купить, какие вам нужно, лекарства.

   - Не беспокойтесь, Александр. Хотя.... Если только квасу холодненького принесете.

   - Хорошо. Сашенька, идем.

   Похищение девочки сильно надломило старика. Я надеялся, что рядом с девочкой он снова вернет свои силы, вот только этого не произошло, возраст и подорванное здоровье взяли свое. Это было уже видно во время переезда, когда он даже не шел, а еле-еле переставлял ноги. Идя с девочкой, я решил, если к утру ему не будет легче, положу его в больницу. Зашли в первое попавшееся нам на глаза кафе с названием "Золотой павлин".

   "С претензией на шик, что ли? - усмехнулся я про себя, прочитав вывеску.

  Помещение было небольшим - семь столиков. В дальнем углу стояло пианино, за которым сейчас сидела молодая женщина. Легкая музыка плыла по залу. У небольшой стойки стоял скучающий управляющий. Черный костюм, безукоризненно белая сорочка, аккуратный пробор на голове и холеные усики. Посетителей было немного. Влюбленная парочка, сидевшая за столиком, стоящем в углу. Они пили вино, ели мороженное, но при этом, было видно, что пара сейчас жила в своем собственном мире, сотканном из любви и нежности. За другим столиком сидела компания из четырех человек. Двое мужчин со своими подругами. Кем они были, судить было трудно. Белые полотняные костюмы, светлые рубашки, на дамах все современное и новое - платья по колено и шляпки модели "колокольчик". Украшений на них было немного.

   "Не нэпманы, так как перстней и прочей мишуры на них нет. Скорее всего, гуляют советские начальники или партийные функционеры средней руки".

  Не успел оглядеться, как к нам подошел щеголеватый мэтр, расплылся в резиновой улыбке и пригласил за столик. Только мы раскрыли меню, как возле нашего столика вырос официант, да и заказ принесли, на удивление, довольно быстро. Девочка несмотря на то, что была расстроена, ела бифштекс с отменным аппетитом. Когда я закончил есть, а Саша все еще наслаждалась пирожным со взбитыми сливками, в кафе вошла стильно одетая молодая пара. Они сели недалеко от нас. Она - коротко стриженая, в бежевом коротком платье, с длинной папироской в зубах. Из украшения на ней только длинные бусы, спускающиеся до середины живота. Он - приталенный светлый костюм, лаковые штиблеты, тонкие усики. На оттопыренном мизинце - перстень. Новая молодая буржуазия. Все бы ничего, если бы я не услышал одну из его фраз:

   - Девочка моя, - произнес ее кавалер с придыханием, - я прокачу тебя по красивой жизни на дутых шинах кабриолета моей любви.

  Я с большим трудом удержался, чтобы не заржать во весь голос. Только фыркнул. Саша, как раз, в этот момент, выбирала в меню еду для Луки, вскинула голову и удивленно посмотрела на меня, как и официант, стоящий рядом. После некоторых споров решили взять куриный суп с лапшой, сдобное печенье и квас.

   - Счет, пожалуйста.

  Официально улыбнувшись, официант подал мне красную книжечку со счетом.

   "Два рубля! Одним словом, столица".

  Мы вышли из кафе нагруженные едой. Я нес в пакете горшочек с супом и бутылку с квасом, а Александра - печенье и конфеты. Придя, мы увидели, что Лука перебрался с кровати за стол.