1937

Наглядным примером того, что обвинение «троцкистов» во вредительстве является «самой грубой частью судебного подлога как по замыслу, так и по исполнению», Троцкий считал расправу над сотнями инженеров железнодорожного транспорта за их приверженность «теории предела». Суть её состояла в том, что провозная способность железных дорог имеет определённые технические пределы. С того времени, как Каганович возглавил Наркомат путей сообщения, «теория предела» была объявлена не только буржуазным предрассудком, но и измышлением саботажников. «Несомненно, многие старые специалисты, воспитанные в условиях капиталистического хозяйства,— писал по этому поводу Троцкий,— явно недооценивали возможности, заложенные в плановых методах и потому склонны были вырабатывать слишком низкие нормы. Но отсюда вовсе не вытекает, что темпы хозяйства зависят только от вдохновения и энергии бюрократии. Общее материальное оборудование страны, взаимосвязь разных частей промышленности, транспорта и сельского хозяйства, степень квалификации рабочих, процент опытных инженеров, наконец, общий материальный и культурный уровень населения — таковы основные факторы, которым принадлежит последнее слово в определении пределов. Стремление бюрократии изнасиловать эти факторы при помощи голого командования, репрессий и премий („стахановщина“) неизбежно вызывает суровую расплату в виде расстройства заводов, порчи машин, высокого процента брака, аварий и катастроф. Привлекать к делу троцкистский „заговор“ нет ни малейшего основания» [663].

Троцкий обращал внимание и на то, что советская печать неизменно писала о «троцкистах» как ничтожной кучке, изолированной от масс и ненавистной массам. Однако на процессе Радека — Пятакова речь шла о таких методах диверсий и саботажа, которые возможны лишь при условии, что вся администрация, снизу доверху, состоит из вредителей, которые осуществляют свои злодейские акции при активной или, по крайней мере, пассивной поддержке рабочих. Так, Сталин, стремившийся ужаснуть советских людей и мировое общественное мнение чудовищностью преступлений «троцкистов», вынужден был непрерывно расширять количество «разоблачённых» вредителей.

Особое бесстыдство сталинских инквизиторов Троцкий усматривал в том, что на процессе «антисоветского троцкистского центра» обвиняемые по настойчивому требованию прокурора показывали, будто они стремились вызвать как можно большее количество человеческих жертв. После процесса было объявлено о ещё более жутких преступлениях «троцкистов». Печать сообщила, что в Новосибирске расстреляны три «троцкиста» за злонамеренный поджог школы, в которой сгорело много детей. Напоминая, что недавно аналогичное несчастье, потрясшее весь мир, произошло со школой в Техасе, Троцкий предлагал на минуту представить, что после этого несчастья «правительство Соединенных Штатов открывает в стране ожесточённую кампанию против Коминтерна, обвиняя его в злонамеренном истреблении детей,— и мы получим приблизительное представление о нынешней политике Сталина. Подобные наветы, мыслимые только в отравленной атмосфере тоталитарной диктатуры, сами в себе заключают своё опровержение» [664].

XXXII

Обвиняется НКВД

Вслед за обсуждением вопроса о вредительстве пленум перешёл к рассмотрению вражеской деятельности в самом Наркомвнуделе. Этот вопрос обсуждался на закрытом заседании, в отсутствие лиц, приглашённых на пленум. Материалы этого обсуждения не были включены в секретный стенографический отчёт о работе пленума.

Выступивший с докладом Ежов начал его в относительно спокойных тонах. Он заявил о сужении «изо дня в день вражеского фронта» после ликвидации кулачества, в связи с чем отпала необходимость в массовых арестах и высылках, которые производились в годы коллективизации [665].

Далее тональность доклада приобретала всё более жёсткий характер. Ежов потребовал ликвидировать специальные тюрьмы для политических заключённых (политизоляторы), в которых, по его словам, царило «подобострастное и внимательное отношение к заключённым», «доходящее до курьёзов». Такими «курьёзами» Ежов объявил устройство в политизоляторах спортивных площадок и разрешение иметь в камерах полки для книг. Признаками недопустимо либерального содержания осуждённых Ежов назвал также предоставление им возможности общаться между собой, отбывать наказание вместе с жёнами и т. д. С особой злобой он цитировал справку об обследовании Суздальского изолятора, в которой говорилось: «Камеры большие и светлые, с цветами на окнах. Есть семейные комнаты… ежедневные прогулки заключённых мужчин и женщин по 3 часа. (Смех. Берия: Дом отдыха.)» Когда Ежов упомянул об указании бывшего руководства НКВД выдавать в лагерях политзаключённым усиленный паёк, в зале раздались возгласы: «Это им за особые заслуги перед Советской властью?», «Им нужно было бы давать половину пайка» [666].