1937 год: Н. С. Хрущев и московская парторганизаци

Однако для самого Никиты Сергеевича выходные не всегда отождествлялись с отдыхом: «Мы не знали отдыха. Очень часто на выходные дни, когда еще они были (потом они исчезли), назначались либо конференции, либо совещания, либо массовки»[180]. Говоря об отдыхе, он прежде всего вспоминал усадьбу московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича в с. Усово (Кунцевский район) – англо-готический дворец с гротом, прудами и парками. В 1930-е гг. тут размещался однодневный дом отдыха для номенклатурных работников МК ВКП(б), Моссовета и МОИК. Правда, здесь тоже нельзя было полностью забыть о работе. Второй этаж здания Никита Сергеевич делил со вторым секретарем МГК, а на первом этаже жили председатели Моссовета и МОИК[181].

Хрущев как-то заявил в 1936 г., перефразируя известную поговорку: «Скажи, что ты читаешь, и я скажу, кто ты такой»[182]. Было ли время у него самого расширять собственный культурный кругозор? Например, жене Хрущева требовалось много времени, чтобы добраться на работу. Пока трамвай шел от Дома правительства до Электрозаводской улицы, Нина Петровна знакомилась с литературными новинками. Таким образом она прочитала роман Н.А. Островского «Как закалялась сталь»[183].

У Никиты Сергеевича времени на чтение не было. В первой половине 1930-х этому мешали проблемы продовольственного снабжения столицы и, особенно, строительство метрополитена. Он вспоминал: «Собственно говоря, я 80 % своего времени отдавал тогда метрополитену. И на работу в горком, и с работы ходил через шахты метро»[184]. Должность первого секретаря Московского комитета партии свободного времени на чтение не прибавила. По воспоминаниям Хрущева, в одном из разговоров с председателем СНК Молотовым на вопрос, удается ли ему читать, он признавался: «Товарищ Молотов, очень мало»[185].

Неизвестно точно, какие книги прочитал Никита Сергеевич в 1930-е гг. На июньском пленуме 1957 г. он заявил, что «лет 25 тому назад» читал книгу американского экономиста Стюарта Чейза «Трагедия расточительства»[186]. В его выступлениях 1930-х гг. изредка встречаются отсылки и к современной литературе («вы, наверное, читали у [А.Н.] Толстого»), и к классической («читали ли басню Крылова»)[187]. В мемуарах единичны упоминания прочитанных художественных произведений. Например, о романе «Железный поток» А.С. Серафимовича Хрущев обмолвился: «Это была первая книга о Гражданской войне, которую я в свое время прочел»[188]. Читал он и роман Д.А. Фурманова «Чапаев»[189]. Книги были написаны в 1920-е гг. и, всего вероятнее, тогда же Хрущевым прочитаны. Мотивом к их прочтению могли стать описываемые события и деятели Гражданской войны, хорошо известные Никите Сергеевичу. В составе 9-й Кубанской армии, чей боевой путь описал Серафимович, Хрущев воевал. В ее политотделе, под началом комиссара Фурманова, он работал.

Отдельно стоит отметить рассказ В.К. Винниченко «Талисман», написанный еще в 1913 г. Его читали и Хрущев, и Каганович[190]. Возможно даже под влиянием Кагановича Никита Сергеевич прочитал это произведение. Обоим запомнился главный герой рассказа – тюремный староста еврей Пиня и его ответственное отношение к своей выборной должности. Именно с образом Пини ассоциировал себя Хрущев[191], вспоминая позднее о собственной работе секретарем партячейки московской Промакадемии.

Правда, если на книгу и удавалось найти время, не факт, что Никите Сергеевичу хватало терпения дочитать ее до конца. «Если хорошая книга, с удовольствием прочтешь – признавался в 1948 г. украинским деятелям культуры Хрущев – но вот произведение, которое критикуют, ты должен прочитать. Ты его в горло сунешь, а оно из горла. Ты себя насилуешь, а оно рвоту вызывает»[192]. Одна из таких книг, с которой требовалось ознакомиться по долгу службы, запомнилась ему надолго: «Помню, как-то нам была роздана в переводе книга Гитлера “Моя борьба”. Я тоже получил ее. Не помню, сколько страниц прочел, но осилить целиком не смог морально, хотя сейчас жалею о том. Я не мог тогда ее читать, потому что меня буквально выворачивало; не мог спокойно смотреть на такие бредни, мне стало противно, не хватило терпения, и я ее бросил, не дочитавши» [193].