1937. Сталин против заговора «глобалистов»

Из «Бесед» Ф. Чуева с Молотовым совершенно очевидно, что последний твердо стоял на позициях ортодоксального марксизма, согласно которому нации должны отмереть:

«Ф. Ч. — При коммунизме сохраняются ли национальные особенности ?

В. М. — Ну, это сотрется.

Ф. Ч. — Но это же плохо.

В. М. — Почему плохо? Обогатимся. Вы что думаете, у немцев нет хороших качеств? У французов нет?»

При самом ближайшем рассмотрении Молотов обнаруживает какую-то патологическую ненависть к национальному патриотизму и любому национализму.

«Националисты все — польские, русские, украинские, румынские, — они на все, на все пойдут, самые отчаянные», — признается он в беседе с Ф. Чуевым. А вот характерный подход к «Пражской весне»: «То, что в Чехословакию ввели войска — правильно, и многие это поддерживают, но поддерживают с великодержавных позиций, а я — с коммунистических».

Еще в 30-е годы прекратились все разговоры о мировой революции, но Молотов бредил ею и в 1982 году! «Все-таки СССР ведет дело, а не просто РСФСР, — поучает он Чуева. — С РСФСР началось, но мало начать, надо это сделать широким, всемирным. А что, на РСФСР все это будет держаться? Без всемирной революции не победить. А она запоздала... Русский коммунист не может быть в стороне от мировой революции. Он должен смотреть шире, бороться за всемирную революцию».

Ну и, наконец, самое важное. Чуев пишет: «Читаю речь Молотова в 1926 году на XV партконференции: — «...Политика нашей партии есть и остается политикой окончательного триумфа социализма в мировом масштабе»».

— Вот сорок девять лет прошло, — говорит Молотов, — а я и сейчас не отказываюсь. А вот не отказы- [- 272 -] ваюсъ. Мысль правильная. Надо стоять. Перед опубликованием я послал эту речь Сталину: «Есть ли у тебя замечания?» Он ответил мне письменно, эту записку я сохранил. Он пишет: «Ты убиваешь меня своей скромностью. Ты просишь высказать замечания по поводу твоей речи, но ты меня ставишь в очень трудное положение: я не посылал тебе свой доклад, чтобы ты высказался. Поэтому я не буду делать каких-либо замечаний по поводу твоей речи». В этом я вижу нежелание отвечать.

А устно он сказал: «Ну что же, ты хочешь между нами и Троцким занять место? Серединку». Он понял очень правильно. Моя точка зрения несколько отличалась от сталинской. Еще он сказал: «У тебя пророчество». А я считаю, как же не пророчествовать, если мы сторонники международной революции ? Это мое мнение, а не пророчество. А он считал, что коммунизм можно построить в одной стране, и сказал об этом на XVIII съезде партии. И что при коммунизме, в капиталистическом окружении будет государство. Но это же неверно, и я с ним спорил. Мы с ним были очень тесно связаны, а еще в 1926 году спорили по этому вопросу».