1937. Трагедия Красной Армии

Ударным аккордом кампании по всяческому возвеличению органов НКВД явилось проведение с большой помпой их двадцатилетия. Накануне во все центральные комитеты компартий республик, в крайкомы и обкомы ВКП(б) пошла телеграмма за подписью Сталина: «Цека предлагает отметить двадцатую годовщину ВЧК – ГПУ – НКВД двадцатого декабря в печати и на совместных заседаниях актива партийных, советских, профсоюзных, комсомольских, других общественных организаций, а также провести беседы, доклады, собрания на предприятиях и в колхозах, разъяснив роль и значение советской разведки в борьбе со всякого рода шпионами, вредителями и другими врагами советского народа» ⁴⁴. На состоявшемся в Большом театре собрании московского актива докладчик А.И. Микоян назвал Ежова «любимцем советского народа», возрадовался, что «славно поработал НКВД за это время», сформулировал как вывод мудрости земной: «У нас каждый трудящийся – наркомвнуделец» ⁴⁵.

Сталин и его присные прекрасно понимали, что при любых полномочиях, предоставленных органам НКВД, успех в решении поставленных перед ними задач будет в конечном счете зависеть от людей, которые там служат. Документы свидетельствуют, что вопреки широко распространенному мнению, что в НКВД аккумулировались лишь всякого рода кровожадные отбросы человечества, высшим руководством ВКП(б) осуществлялся исключительно строгий отбор кадров НКВД. Но поскольку каждый делает свое дело, как он может, то и этот отбор производился с позиций доведенного до абсурда гиперклассового принципа, по сути сливавшегося с самым настоящим социальным расизмом.

О горячем стремлении руководства НКВД просмотреть, вызнать и изучить «до самых печенок» каждого здесь работающего и неофита, вступающего в ряды организации «карающего меча пролетарской революции», наглядно свидетельствует текст Анкеты специального назначения работника НКВД, подлежавшей заполнению в феврале – апреле 1939 г. Типографски отпечатанная анкета на 14 страницах большого формата включала более 80 вопросов, сгруппированных по пяти разделам (о себе; о жене – муже; о родителях – своих и жены – мужа; о братьях – сестрах своих и жены – мужа и о знающих Вас работниках НКВД). Заполняющий анкету расписывался под заключавшей ее фразой: «За дачу ложных и неправильных сведений, требуемых анкетой, я предупрежден об ответственности». И наконец, на 15-й странице после сведений о здоровье, домашнем адресе и телефонах претендента имелось еще два пункта. Первый – «Специальную анкету принял и правильность заполнения ее и документы, на которые имеется ссылка в анкете, проверил: начальник…». Второй – для более высокого руководителя: «Просмотрел: начальник…». В качестве инструктивного эпиграфа к этой анкете значились такие рекомендации: ответы писать подробно, четко и разборчиво, прочерки делать не разрешается, на вопросы, не предусмотренные анкетой, но имеющие существенное значение, лицо, заполняющее анкету, должно обязательно ответить в конце анкеты. И, наконец, указывалось, что анкета заполняется только лично ⁴⁶.

Что же за люди работали в советской тайной полиции? На смену усиленно внедрявшемуся на протяжении многих десятилетий благостному постулату о рыцарственных чекистах-дзержинцах «без страха и упрека» приходит стремление разобраться в этом всесторонне и объективно. Одну из новых точек зрения высказал замечательный писатель-фронтовик Вячеслав Кондратьев: «Если малограмотные и нравственно дремучие чекисты первых лет революции и Гражданской войны, быть может, сами не ведали, что творили, свято веруя в классовую необходимость жестокости, то следующая генерация этого органа – ОГПУ – имела других людей, уже ясно понимавших, что творят беззаконие, фальсифицируя первые процессы конца двадцатых годов: Шахтинское дело, дело Промпартии и Крестьянской Трудовой партии» ⁴⁷.

Наблюдение это очень интересное. Надо учесть только, что далеко не вся новая генерация энкавэдэшников непосредственно участвовала в фальсификации политических процессов 20—30-х гг. и самый факт этой фальсификации всячески секретился, как величайшая государственная тайна. А кроме того, необходимо иметь в виду, что с выдвижением новых задач органов НКВД партийное руководство стремилось влить туда свежие «верные» силы. В протоколах высших партийных инстанций нередко попадаются записи о своеобразных партийных мобилизациях. 6 мая 1937 г. оргбюро ЦК ВКП(б) принимает решение: «Командировать в распоряжение НКВД СССР следующих товарищей, освободив их от учебы в Высшей школе партийных организаторов при ЦК ВКП(б) ⁴⁸. И далее следует список из 41 человека. 9 сентября 1937 г. по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) в распоряжение НКВД командируются 19 человек ⁴⁹. Имеются данные, что, перейдя на работу наркома внутренних дел СССР, Ежов привел с собою из Центрального комитета партии около трехсот сотрудников ⁵⁰.