1937. Трагедия Красной Армии

Долго и безупречно служил в Морских силах РККА П.Г. Стасевич. Начав военно-морскую службу еще в 1917 г., он в 1926 г. окончил Военно-Морскую академию, был оставлен при ней адъюнктом. В 1930 г. служит начальником штаба морских сил Балтийского моря, с 1933 г. – начальником Военно-Морской академии. В 1935 г. назначен начальником Морского отдела Генерального штаба РККА. С 15 августа 1937 г. капитан 1-го ранга Стасевич – в распоряжении НКО СССР. А в это время в одном из застенков НКВД от заместителя наркома оборонной промышленности СССР Р.А. Муклевича «получают» показание о том, что Стасевич является одним из участников военного заговора. Одного этого показания работникам Особого отдела хватило, чтобы 13 января 1938 г. арестовать Стасевича и обвинить его в антисоветской деятельности, а затем выбить у него «признание». И хотя в заседании Военной коллегии Верховного суда СССР 15 марта 1938 г. капитан 1-го ранга виновным себя не признал и от своих показаний на предварительном следствии отказался как от ложных – он был приговорен к расстрелу. И только в ходе дополнительной проверки в 1956 г. было установлено, что Стасевич был осужден необоснованно, и 8 сентября 1956 г. он был посмертно реабилитирован ¹⁶³. Кстати замечу: истребление кадров шло таким темпом, что соответствующие службы не успевали (или не всегда знали?) официально оформить увольнение некоторых уже казненных военнослужащих. Так, капитан 1-го ранга П.Г. Стасевич, расстрелянный в марте 1938 г., был исключен из списков личного состава Советской Армии и Военно-Морского флота лишь приказом Министра обороны СССР от 10 декабря 1957 г. ¹⁶⁴, т. е. почти через 20 лет после расстрела!

Примером беспардонной нахрапистости действий руководства Особого отдела ГУГБ НКВД СССР может служить дело комбрига В.В. Хлебникова 1893 г. р., окончил реальное училище, а в 1914 г. – Алексеевское военное училище. В белой армии не служил, в старой армии с 1913 г., последний чин – штабс-капитан. Вступил в РККА. В Гражданскую войну – командир стрелкового полка, затем стрелковой бригады. В 1919 г. принят в ряды коммунистической партии. После войны в 1922 г. окончил ВВАК, а в 1935 г. – особый факультет Военной академии им. Фрунзе. Затем – командир и комиссар 31-й стрелковой дивизии. И вот 25 октября 1937 г. начальник Особого отдела ГУГБ Н.Г. Николаев (Журид) запрашивает у Ворошилова согласие на арест комбрига Хлебникова. За что? Мотивировка шаблонная и однозначно убийственна: «Бывший офицер царской армии, изобличен как участник антисоветского контрреволюционного заговора показаниями арестованного бывшего председателя Сталинградского совета Осоавиахима Ювенского». Резолюции Ворошилова на этом меморандуме нет. Судя по-всему, он пока воздержался от принятия окончательного решения.

Проходит два месяца, и особисты совершают второй заход. 28 декабря 1937 г. снова возбуждается этот вопрос. Добавляются показания бывшего комиссара 31 сд Гусева и утверждается, что Хлебников-де «уличается также показаниями арестованного бывшего секретаря Сталинградского обкома ВКП(б) Варейкиса», и настойчиво делается вывод о комбриге Хлебникове: «Считаю необходимым уволить и арестовать». Здесь же приложена стандартная особистская «Справка» на комбрига, в которой в качестве одного из оснований для ареста приводится и такое: «Имел место случай неточности в формулировке по поводу построения коммунизма в СССР» ¹⁶⁵. Но «дело Хлебникова» было настолько «дутым», что даже со второго захода санкция на его арест получена не была. Появляется написанная рукою Е.А. Щаденко резолюция: «Отложить до проверки показаний Варейкиса А.Е. Щаденко. Мехлис. Маленков, Агас» ¹⁶⁶. Тогда 29 января 1938 г. в качестве третьего захода из Особого отдела направляется дополнительная выдержка из протокола допроса от 4 декабря 1937 г. «арестованного врага народа Варейкиса». Каких-либо следов хода проверки достоверности показаний Варейкиса выявить пока не удалось. Но очевидно непреклонная напористость особистов сделала свое дело, и на одном из представлений Николаева появляется резолюция: «Хлебникова арестовать. КВ. 7/II.38» ¹⁶⁷.