1937. Трагедия Красной Армии

При малейшем пятнышке на мундире того или иного подчиненного его начальники стремятся избавиться от такого сослуживца. Служил в Генштабе капитан П.А. Якубович. Рождения 1902 г., в РККА – с 1921 г. В этом же году 19-летним в партию вступил. Стал помощником начальника 1-го отделения 3-го отдела ГШ РККА. Но вот 27 апреля 1938 г. военком Генштаба бригадный комиссар И.В. Рогов настаивает на отчислении капитана Якубовича из Генерального штаба. Мотивы? Самые характерные, можно сказать, типичные для того времени: «Брат Якубовича, бывший преподаватель Военно-политической школы им. Энгельса арестован. – Якубовичу поставлено на вид за несвоевременную информацию парторганизации об исключении брата из членов ВКП(б)». Кроме того, военком ГШ посчитал криминалом и то обстоятельство, что в личной беседе Якубович сказал: «Мне бы хотелось, чтобы брата выпустили»¹¹¹. Оказывается, и желать этого нельзя – «органы не ошибаются!».

Командиры далеко не робкого десятка стали бояться проявления самых элементарных человеческих чувств. В декабре 1938 г. застрелился командующий кавгруппой КОВО комкор Е.И. Горячев. Многие пришли проститься еще с одним безвременно ушедшим из жизни героем былых времен. Приехал и его непосредственный начальник и боевой друг – командующий войсками округа командарм 2-го ранга С.К. Тимошенко. И даже особист доносит с удивлением, что Тимошенко категорически отказался встать в почетный караул. Очевидно, он просто боялся – не знал, какую именно позицию займет Москва. Ведь – дело политическое!

Каждый смертельно боялся обвинения в каких-либо «бытовых» связях с «врагами народа». Начальник Управления связи РККА комкор Р.В. Лонгва был арестован 21 мая 1937 г. И вот 31 июля 1937 г. с явно выраженной целью самосохранения начальник 3-го отдела этого управления бригинженер А.Н. Кокадаев спешит обратиться к наркому обороны: «После ареста Лонгвы жена его заехала к моей жене, меня не было дома, пробыла несколько минут и ушла – жена ее приняла недружелюбно. Жена Лонгвы сказала, что заходила узнать фамилию врача, т. к. у нее болен ребенок. Весь разговор их был сообщен женою, и я передал его секретарю парторганизации Управления связи РККА т. Новоспасскому, и кроме того, моя жена изложила этот разговор в письменном виде, что я также передал тов. Новоспасскому»¹¹².

Давно сказано: лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Служил в САВО помощником командира полка по хозчасти интендант 2-го ранга Загрунский, поляк по национальности, родом из Западной Белоруссии, которая тогда считалась еще заграницей. Уже одно это вызывало настороженное отношение к нему. А тут еще случилось так, что все его родственники и родственники жены оказались арестованными как враги народа. И вот в разговоре с начальником штаба полка Борисовым в октябре 1938 г. он не выдержал: «Хотя бы посадили и меня! Надоело так жить»¹¹³.

Видя творящееся рядом беззаконие, когда без каких-либо элементарных доказательств клеймят позорным штампом «враг народа» вчера еще считавшихся честными воинами Красной армии, многие оставшиеся «на воле» терялись, приходили в полное недоумение, чувствовали свою абсолютную беспомощность перед слепой всесокрушающей машиной истребления. С июля 1936 г. начальником Военной академии механизации и моторизации РККА служил дивинженер И.А. Лебедев. До этого он шесть лет проработал начальником научно-технического отдела АБТУ. Считался знающим специалистом. Единственный из начальников всех военных академий РККА, избежавший ареста в 1937–1938 гг. Но вот что докладывает Ворошилову о нем военком академии дивизионный комиссар Антонов 16 апреля 1938 г.: «Я пришел к выводу, что Лебедева надо снимать по следующим причинам. После ареста Халепского Лебедев ходил как в воду опущенный. А после ареста Бокиса на нем лица не было, настолько растерялся, что ходил с видом: «скоро ли меня возьмут»? И до сих пор он страшно подавлен, в себя не может прийти… Сейчас он вышиблен вообще из равновесия, потерял работоспособность, за что ни возьмется, не клеится у него, ничего не доходит до конца… Я докладываю, что при сложившейся обстановке Лебедев с политической и деловой стороны превратился в труп (курсив мой. – О.С.). Надо его убрать»¹¹⁴. Резолюция наркома гласила: «Нужно наметить кандидата вместо Лебедева. Дать справки и все показания на Лебедева»¹¹⁵.