1937. Трагедия Красной Армии

Многочисленные факты позволяют вполне уверенно утверждать, что разгул массового террора в РККА в значительной степени способствовал резкому усилению пьянства личного состава. Пили в армии и на флоте и раньше. Высшие военные руководители пытались вести борьбу с этим традиционным злом самыми разнообразными методами. В 1934 г. начальник Политуправления РККА Я.Б. Гамарник лично принял нескольких командиров 16 сд, представленных за пьянство к увольнению из армии. После беседы с ними он, получив их честное слово бросить пить, поверил им и оставил их в армии. Позднее помощник Гамарника бригадный комиссар Н.А. Носов вспоминал, что на протяжении почти трех лет он более шести раз слышал рассказ Гамарника об этом факте, как образцовом примере индивидуальной работы с начсоставом¹³⁸.

Особое значение имело повышение требовательности к высшему комполитсоставу. Когда Гамарнику доложили, что за один месяц – ноябрь 1935 г. – в частях 3 ск (МВО) было отмечено около 60 случаев пьянства военнослужащих, сопровождавшихся дебошем, стрельбой и сопротивлением органам общественного порядка¹³⁹, он наложил следующую резолюцию: «Тт. Кулику и Говорухину, копия т. Векличеву[81]. Когда Вы прекратите все эти возмутительные безобразия? Видимо, притерпелись Вы ко всему этому и не ведете с этим борьбы. Если Вы не примете мер полного прекращения этих безобразий, то придется принять меры по отношению к Вам. 19.ХII.35 г. Гамарник»¹⁴⁰. С большим размахом пили на Тихоокеанском флоте. За 1936 г. здесь зафиксировано 3584 случая пьянства, 4166 человек задержанных (из них: 380 членов партии и 1308 комсомольцев)¹⁴¹.

По-человечески понятно, что начало массовых арестов и расстрелов лиц высшего начсостава, ожидание «своей смертной очереди» значительно способствовало усилению пьянства в армии. Не смогли (а может, и не старались?) преодолеть этого порока и отцы-командиры, порою даже самые высокие. В письме Ворошилову от 10 сентября 1937 г. жена бывшего командующего войсками ХВО командарма 2-го ранга И.Н. Дубового – Н. Чередник-Дубовая писала, что командующий «много пил»¹⁴². Судя по всему, был рабом зеленого змия и командующий войсками БВО командарм 1-го ранга И.П. Белов. В личном письме Ворошилову он сам писал 12 сентября 1937 г.: «Когда Вы меня обвиняли в том, что я алкоголик, и потребовали от меня расписку воздержания на год, я Вам ее дал и обещание честно выполнил. Год прошел. Вы мне сказали: «Может быть, мы возобновим расписку». Я ответил – разрешите обождать… Вы сказали: «Ну хорошо». Я понял так, что Вы возвратили и в этом вопросе свое доверие. Время от времени, очень редко, при случае, я позволял себе выпить, как другие нормальные люди, но ни разу не думал, что обманываю Вас»¹⁴³.

Не обносили себя и некоторые видные по тем временам политработники. Вот выписка из стенограммы состоявшейся в Хабаровске 7 июля 1938 г. беседы Мехлиса с бывшим членом Военного совета ВВС ОКДВА бригадным комиссаром Жуковым:

«Мехлис: С кем у Вас были личные и служебные связи?

Жуков: Есть бытовая связь с Кольцовым (член Военного совета АОН, а затем – ВВС РККА. – О.С.). Был я у него раза три на квартире, также он был у меня раза два, пили. Он очень много пьет, я также пью.

Мехлис: Вы крепко пьете и много?

Жуков: Я крепко и много пил, но после того как я приехал с совещания политработников, я стал мало пить, можно сказать, перестал пить»¹⁴⁴.

Однако, несмотря на все предпринимаемые «по политлинии» меры, на протяжении всего 1938 г. пьянство оставалось подлинным бичом в РККА. В 32 кд (САВО) капитан Апанасенко пьянствовал два дня подряд, напился до потери сознания, ругался матом по адресу комиссара, вынимал клинок и с криком «ура» бросался в пространство. В 31 сп 11 сд (ЛВО) пьянствовали все руководящие работники полка. Командир полка майор Иванов в августе 1938 г. беспросыпно пьянствовал в своем служебном кабинете в течение десяти дней. За вином он посылал красноармейцев и писарей штаба, а когда пропил все деньги, то занимал у подчиненных. Военком 3-го отдельного местного стрелкового батальона (КалВО) батальонный комиссар Степанов упился до того, что, следуя в поезде, выпрашивал на водку у пассажиров; напившись до невменяемого состояния, избил милиционера¹⁴⁵. Дело дошло до того, что начальник политотдела 43 сд (БОВО) Степыгин официально санкционировал капитану Обухову, как неисправимому пьянице, не являться на работу в течение двух-трех дней после получки¹⁴⁶. Только за пять месяцев 1938 г. (с 1 мая по 1 октября) в САВО было зарегистрировано 387 случаев пьянок, а за первые девять месяцев 1938 г. в УрВО – 945 пьянок, в БОВО зарегистрировано 1314 случаев пьянок, в которых участвовало 1669 человек¹⁴⁷.