1938: Москва (СИ)

Традиционно послал к черту старшего механика, залез в кабину и начал устраиваться в самолете. Воткнул и прикрутил разъем шлемофона, потом кислородную маску, надел перчатки, подключил их к манжетам, подсоединил питание к комбинезону и проверил нагрев. Пора оживлять самолет. Тумблер, тумблер, тумблер, карточку в прорезь. В наушниках — мягкое гудение прогревающегося радио. Аккумуляторы в норме.

Кольцом на рукоятке газа выбрал частоту Ходынки, включил кодирование в канале 1.

— Десна, я Браво-4, готовлюсь взлетать

— Десна понял вас, Браво-4, продолжайте.

Из-за шифровки и расшифровки голос оператора был слишком четким, со звенящими металлическими нотками на шипящих согласных.

Переключил топливную систему на расход из двух подвесных баков под крыльями в основной бак.

Топливный кран — открыт.

Зажигание выключено.

Газ — убрал на ноль.

Проверил как работает автомат шага винта — нормально, лопасти отклоняются, индикатор показывает. Выставил винты на автоматический режим.

Режим работы нагнетателя — авто.

Просигналил техникам, чтобы смотрели на совок радиатора. Принудительно вверх-вниз, все в норме. Воздушный фильтр включен.

Включил гирокомпас и радиокомпас.

Пощупал чеку на гашетках — на месте, после взлета можно сдернуть.

Поднял руку, постриг в воздухе пальцами: сигнал чтобы обобрали флажки с заряженных пулеметов. Техники, по привычке пригнувшись, быстро сняли трепещущие на утреннем ветерке яркие ленточки.

Перегнувшись через ручку, ухватился за грибовидную рукоятку ручного топливного насоса и накачал двигатель бензином, пока рукоятка не начала пружинить, сигнализируя о том, что в цилиндрах достаточно топлива.

Он глубоко вдохнул утренний воздух, пронизанный острым запахом бензина. Ну, посмотрим, что принесет нам этот день.

Щелкнул тумблером зажигания и двумя пальцами надавил на кнопки стартера и зажигания.

Стартер пискнул, лопасти лениво тронулись друг навстречу другу и тут же двигатель «поймал» искру. Из патрубков фыркнуло рыжим пламенем и белым дымом, винты растворились в сероватом мареве вращения, самолет подпрыгнул и завибрировал, оживая и наполняясь ровным гулом хорошо настроенного мотора.

Серебров принудительно открыл радиаторы и слегка, буквально на миллиметр, сдвинул газ вперед, чтобы прогреть двигатель. Тахометр, температура, датчики винтов. Нагнетатель в норме, оба магнето в норме, давление за и перед нагнетателем в норме. Подстроил альтиметр под уровень Ходынки. Давление в гидросистеме в норме, пневматика в норме.

— Десна, я «Браво-4», готов ко взлету

Потом переключил второе кольцо на общую частоту звена.

— Все 4, я Браво-4, готов ко взлету

Посмотрел вдоль правого крыла — «девуатэн» возле 11 ангара пыхнул дымом и его винт превратился в поблескивающий круг.

— Я Альфа-4, всем 4, готов ко взлету

Подал сигнал техникам — те проворно оттащили в стороны «башмаки».

Оглянулся.

Возле ворот ангара стояла, завернувшись в юкату и обхватив себя руками, журналистка, ветер от мотора трепал ее распущенные рыжие волосы.

«Так-так, нас провожают… Не самый лучший вариант, если я правильно о ней думаю, но как чертовски приятно, что ты все еще можешь быть небезразличен красивой женщине — пусть даже по профессиональным соображениям». Дал малый газ, трогаясь с места, он увидел, как Мосс зевнула во все зубы и, повернувшись, исчезла внутри ангара.

От самолета француза отбежали механики, таща за собой «башмаки», и Голуа направил свою машину вдоль по той же дорожке, что и Серебров. Оба пилота помахали друг другу сквозь плексиглас.

— С добрым утром, Марсель

— С добрым утром, Аржан

— Эээ, я Дог-4 всем 4. Хэлло, ребята, я уже взлетаю с Ред Вилледж, через минуту буду у вас…

— Понял, ждем…

— Всем 4, я Альфа-4, жду очереди на взлет.

— Браво и Чарли-4, я Десна. Готовность к взлету?

— Десна, я Браво-4, готов ко взлету.

Голуа показывает рукой — дай пройти на правую сторону дорожки, пропускаю тебя на повороте вперед, взлетаю за тобой.

Они вырулили на бетонную прямую, ведущую на северо-восток. Голуа — жестами — готов, доложил о готовности, взлетаем по команде.

— Десна, я Браво-4, к взлету готов.

— 4 на Ходынке, Дог-4, я взлетел, иду к вам

Серебров еще раз осмотрел все приборы — в воздухе варианта вернуться домой уже не будет — и подергал на груди замок привязных ремней. Нормально. Механизация, триммеры…

— Браво и Чарли-4, небо ваше.

— Я Альфа-4, взлетаю…

— Понял вас, Десна, небо мое, — и двинул вперед рукоятку газа, прижав хвост к взлетной полосе.

Загруженный самолет вел себя заметно инертнее, не так охотно отрывался от земли. Покосился вправо: Голуа уже поднял хвост и шел на основных стойках. Позволил хвосту оторваться от земли, стрелка спидометра показывает все возрастающую скорость. Легкая дрожь — и самолет по пологой линии сам отрывается от земли.

Убрав шасси, сделал спокойный круг над просыпающейся Ходынкой. Голуа шел крылом к крылу, справа.

— Хэлло, ребята, я Дог-4 вижу вас, сейчас пристроюсь…

— Альфа-4 всем 4, в виду Ходынки, но вас пока не вижу, здесь еще пара звеньев…

— Я Дог-4, качаю крыльями, видишь меня?

— Вижу, сейчас подойду…