1940hr (СИ)

Началась потеха - бомбардировщики летели клином и появившись над головами врага, сбросили свой груз - обычные не самонаводящиеся бомбы калибра всего сто килограмм. Опасным было только прямое попадание, но учитывая, что на позиции врага обрушился настоящий град из относительно небольших бомб, прямых попаданий было много. На это и расчёт. Прямое попадание высокобризантной маленькой бомбы разрушительнее близкого попадание большой. В первом случае взрывная волна наиболее мощная и повреждает технику намного эффективнее. Каждый туполев тащил пятнадцать тонн бомб - это сто пятьдесят штук. И туполевых было двадцать шесть, они огненными линиями прошлись по позициям врага, охватив его широкой гребёнкой ковровых бомбардировок и резко разворачиваясь, уходили обратно. А мы - кружили наверху. Когда отбомбились все, пришла пора для точеченого поражения. Второй блок ухнул свой боезапас - шестьдесят неуправляемых бомб летели плотной кучей прямо к немецкому штабу, в полёте они слегка разошлись в стороны из-за ветра на большой высоте и упали уже плотным пятном, разрушив крупный командный пункт. Прямое попадание такого количества бомб разнесло КП в клочья. Остальные блоки бомб мы сбрасывали последовательно на большой обоз, который фрицы везли с собой. Начали рваться снаряды, взрывались бензовозы, машины разбрасывало взрывами. Наконец, пять отсеков открылись одновременно и выбросили триста пятьдесят бомб сплошным потоком, бомбы в полёте нехило разбросало в стороны и они легли так же нестройной кучей, в разные места, почти рандомно. Второй бомбер нёс десять М-бомб. ОДАБы, которые призваны выкорчевать с корнем крупные соединения, чтобы никто не спрятался в окопах. Начался их сброс. Управляемые бомбы М-20 начали падать. Сначала только две, яркие огненные вспышки внизу подтвердили попадание. В радиусе ста метров от М-20 выжигалось всё. Мгновенный перепад температур и собственные запасы кислорода позволяли бомбе создавать вспышку пламени достаточную, чтобы человека мгновенно обугливало. Ещё одна бомба - в бывший командный пункт. Ещё одна - в колонну войск, стоящую на дороге чуть поодаль. С такой высоты не было нужды занимать точную позицию, рули бомбы позволяли почти на несколько километров её отклонять. Взрывы были чудовищно-мощными, но главное - они зажигали то, что ещё не горело - топливо, порох, взрывали снаряды, запасённые немцами и мгновенно, навсегда выводили из строя технику. Танки, драпающие с позиции, одним взрывом разбросало как детские игрушки. Огневая смесь проникла во все щели в двигатель, ствол, кабину мехвода и резким перепадом давления и температуры танк разрывало в клочья, одна сторона оказывалась оплавлена, а сила взрыва отбрасывала многотонную машину на десятки метров, заставляя кувыркаться по земле, башня вылетала из шасси ещё в начале этого действа. Наконец, последнюю бомбы уложили не куда нибудь, а по железнодорожной станции, где немецкие войска перегружали свои военные силы на советские железнодорожные вагоны. Или сделанные по их образу и подобию - колея то разная. Взрыв одной единственной бомбы разнёс железнодорожную станцию и заставил гореть всё, что могло гореть, поезд, стоящий на погрузке, отбросило от путей на некоторое расстояние и он свалился набок, вместе с паровозом.

Мелкие старые досчатые постройки смело так быстро, словно их и не было. Вот это была сила. Сильнее только детонит-кассетные боеприпасы и термояд. Но до детонит-кассетных мы ещё дойдём, когда будет готов супертяжеловес, первый же рейс нужно укомплектовать детонит-кассетными. Шутка ли - бомба пятьсот килограмм, триста кассет с мощностью взрыва по двадцать килограмм тротила. Такое сносит всё сущее лучше ковровой бомбардировки... а если сразу вывалить тысячу тонн детонит-кассетных боеприпасов и одним плотным ковром накрыть врага на большой площади... что ж, это уже уровень почти ядерного оружия. Нужно будет наведаться в Берлин и разнести Рейхстаг... или нет, не нужно. Надо же нашим бойцам где-то расписаться на память?