1941, 22 июня

Однако вся проблема будущих отношений между Германией и СССР оставалась неопределенной. Советское руководство продолжало надеяться, что после того, как острый период в установлении власти национал-социалистов пройдет, станет возможно восстановление прежней гармонии. Об этом откровенно говорил секретарь ЦИК СССР А. Енукидзе своему гостю, германскому послу в Москве фон Дирксену 16 августа 1933 года. Он говорил это в присутствии других гостей, среди которых были двое заместителей наркома иностранных дел – Крестинский и Карахан – и советник германского посольства фон Твардовский.

В течение многих лет Енукидзе был близок к Сталину. По свидетельству посла Германии в СССР фон Дирксена, в 1934 году Енукидзе был сторонником сохранения дружественных отношений с национал-социалистической Германией. Енукидзе откровенно высказывался в том смысле, что руководящие деятели СССР прекрасно отдают себе отчет в развитии событий в Германии. Им ясно, что после взятия власти «пропагандистские» и «государственно-политические» элементы в партии разделились. Енукидзе подчеркивал, что Германия и СССР имеют крупные общие интересы, заключающиеся в ревизии Версальского договора в Восточной Европе. Енукидзе высказывал надежду, что в скором времени оформится «государственно-политическая линия» и в результате внутриполитического урегулирования германское правительство приобретет свободу действий в сфере внешней политики. Для понимания образа мыслей советского руководства и его оценки национал-социализма особенно важны слова Енукидзе, что подобной свободой внешнеполитических действий «советское правительство располагает уже много лет». Енукидзе, таким образом, проводил прямую параллель между тем, что происходило в России после революции, и тем, что происходит в Германии после прихода к власти Гитлера, то есть тем, что сами нацисты называли национал-социалистической революцией.

Продолжая эту параллель, Енукидзе сказал, что как в Германии, так и в СССР «есть много людей, которые ставят на первый план партийно-политические цели. Их надо держать в страхе и повиновении с помощью государственно-политического мышления».

«Национал-социалистическая перестройка, – утверждал Енукидзе, – может иметь положительные последствия для германо-советских отношений». Енукидзе явно искал и находил общие линии развития, схожие черты между германским национал-социализмом и советским коммунизмом.

В конце 1933 года и в начале 1934 года, то есть как раз в то время, когда советское руководство обсуждало и утверждало основные направление внешней политики, обращения к Германии с призывом возобновить дружеские отношения настойчиво следуют одно за другим.

24 октября 1933 года советник немецкого посольства в Москве фон Твардовский сообщает в Берлин о предложении советского «друга» (вероятно, им был ближайший советник Сталина по германским делам Карл Радек) устроить встречу покидающего пост посла в Москве фон Дирксена с Молотовым. Цель встречи – прояснение советско-германских отношений. Такого рода предложение могло исходить только с самого «верха».

Прием по случаю празднования годовщины Октябрьской революции 6 ноября 1933 года используется для того, чтобы «пустить в ход» Тухачевского. Он говорит тому же фон Твардовскому, что «в Советском Союзе политика Рапалло остается наиболее популярной». Никогда не будет забыто, что рейхсвер был учителем Красной Армии в трудный период. Возобновление старого сотрудничества приветствовалось бы в Красной Армии особенно сердечно. Надо лишь рассеять опасения, что новое германское правительство ведет против СССР враждебную политику.

М. Литвинов говорит Муссолини 4 декабря 1933 года: «С Германией мы желаем иметь наилучшие отношения». Однако СССР боится союза Германии с Францией и пытается парировать его собственным сближением с Францией. 13 декабря Литвинов повторяет германскому послу в Москве Надольному: «Мы ничего против Германии не затеваем… Мы не намерены участвовать ни в каких интригах против Германии…»Эта же мысль была затем развита Литвиновым в его выступлении на IV сессии ЦИК СССР 6-го созыва 29 декабря 1933 года, вскоре после решения ЦК ВКП(б) о развертывании курса на создание в Европе системы коллективной безопасности. Советский Союз входит в Лигу Наций и становится ее активным членом. Однако, несмотря на официальный поворот во внешней политике, Сталин решает проводить и старую ориентацию на Германию, но не прямо, а исподволь.

Накануне XVII съезда ВКП(б) немцы буквально «атакуются» командованием Красной Армии. Руководство партии считает, по-видимому, что действенным аргументом для немцев была бы перспектива возобновления военного сотрудничества между рейхсвером и Красной Армией. В Москве по-прежнему не отдают себе отчета в том, что дни рейхсвера как самостоятельной политической силы в Германии сочтены, что Гитлер не собирается ни с кем делиться властью, тем более с генералами рейхсвера.