1941. Разгром Западного фронта

Также имеется подробная информация о дотах № 37, 38, 39, 54, 55 и 59. Из гарнизона 38-го (командирского) дота уцелел один боец — курсант учебной роты И. Д. Грачев, из гарнизона 39-го дота — курсант Л. И. Ирин. Дот № 39 находился справа от дороги на погранзаставу № 3, если ехать от Сопоцкина, недалеко от Августовского канала. Когда начался артобстрел и прервалась связь, старший в доте помкомвзвода Иващенко (взводный лейтенант Я. М. Гриценко, снимавший жилье в деревне Балиненты, еще не прибыл) отправил рядового Ирина связным в 38-й дот. По дороге тот нарвался на немцев и был легко ранен в предплечье. Отстреливался из винтовки и в конце концов добрался до командирского дота. В главном каземате находились помощник командира батальона старший лейтенант Милюков, замполит батальона старший политрук Шаповалов и политрук учебной роты Воробьев. Выяснилось, что в дот № 39 уже послан связной, поэтому бойцу было приказано присоединиться к гарнизону и отрывать вместе со всеми стрелковые ячейки. До вечера 38-й дот и находившиеся снаружи бойцы вели огонь по врагу, отбивая атаку за атакой. Ночью закончили рытье окопов, разместили пулеметы, выставили дозорных. Наутро немцы возобновили атаки. Дот выстоял, но прорвавшийся к нему танк проутюжил окопы, расстрелял и раздавил тех, кто не успел скрыться за бетонными стенами. Третий день (24 июня) стал для маленького гарнизона последним. Гитлеровцы, чтобы подавить дот, выдвинули на прямую наводку несколько крупнокалиберных орудий. Сооружение сотрясалось от разрывов снарядов, внутри откалывались куски бетона, калеча защитников. Непрерывный грохот вызывал глухоту и кровотечение из ушей; от пороховых газов и духоты некоторые теряли сознание. Мучила жажда, хоть вода была рядом (в ручье за дотом), но пробраться к ней было невозможно. Несмотря на множество попаданий, огонь из дота не прекращался, продолжали действовать обе артиллерийско-пулеметные установки и станковые пулеметы в амбразурах. На земляных откосах темнели уже десятки трупов немцев, и количество их все росло. Тогда гитлеровцы ослепили 38-й дымовыми шашками и пустили в дело саперов. Они стали бросать под стены большие пакеты с взрывчаткой. Сотрясаемый взрывами, окутанный дымом, дот продолжал сражаться. Саперы-подрывники забрались на крышу, через шахту от разбитого перископа кричали: «Рус, сдавайся!» В ответ звучали выстрелы. А внутрь падали толовые шашки, химические гранаты, лился горящий бензин, от которых гарнизон все более таял. От него уже осталось трое: сержант Захаров, курсант Грачев и курсант Ирин. Захаров выпускал из поврежденного орудия последние снаряды, курсанты вели огонь из винтовок. И вот наступил финал. Л. И. Ирин вспоминал: «Вдруг ужасающей силы взрыв потряс до основания весь дот. Осело перекрытие, рухнули вниз глыбы бетона с искореженной арматурой, сорвались с петель полутонные стальные двери… Меня сильно чем-то ударило по ногам, и я потерял сознание. Когда оно снова вернулось ко мне, то обнаружил себя под трупом. В ушах звенело. Пахло зловонной гарью. Перебитые и обожженные ноги почти не подчинялись. Пополз в темноте среди трупов и кусков бетона на нижний этаж дота, кое-как протиснулся через запасный выход наружу и полной грудью глотнул свежий воздух. Вокруг никого. Тишина. По-видимому, совершив свое мерзкое дело, гитлеровцы ушли еще вечером. С трудом дополз до знакомого ручья и с жадностью стал пить прохладную воду. И тут же в кустах уснул». Несколько дней пролежал вблизи от разрушенного, но не сдавшегося, дота № 38 русский солдат Леонид Ирин. Перебитые ноги страшно опухли, в ранах завелись черви. Крестьянин Иван Сасимович и его 16-летняя дочь Янина накормили его и оказали простейшую помощь. Домой не взяли — большая семья, много детей. Но другие селяне, увидев раненого, донесли. Когда Янина с младшим братом кормили раненого, появились немцы. Детей отпустили, а солдата забрали с собой. Янина домой не пошла, ушла к дяде в Гродно, брат вернулся домой. Ночью немцы пришли к Сасимовичам. Они привели их на место, где был найден раненый уровец, и всех расстреляли. Место захоронения засыпали сухими листьями и ветками. Вскоре жители дер. Балиненты заметили неладное: на одном из деревьев сидел петух и несколько дней подряд кукарекал. Когда под деревом нашли и раскопали могилу, обнаружили там семью Сасимовичей. Все, кроме самого младшего, были убиты выстрелами в голову, малыш задохнулся заживо… После войны Леонид и Янина встретили друг друга в Сопоцкинской школе на встрече участников июньских боев. «Лёник, Лёник, у меня немцы расстреляли всю семью, будь мне братом!» От внезапного сильного потрясения оба оказались в больнице.