1941. Совсем другая война

Причиной этой недооценки явилось в том числе то, что советские войска не были приведены в боевую готовность и не заняли позиции согласно планам прикрытия. Так, поскольку 6-я и 42-я стрелковые дивизии не успели выйти из Бреста, к северу и югу от города советских войск не было. В результате севернее Бреста немецкие 17-я и 18-я танковые дивизии 47-го моторизованного корпуса, южнее Бреста 3-я, 4-я танковые и 1-я кавалерийская дивизии 24-го моторизованного корпуса, практически не встречая сопротивления, форсировали Западный Буг и стали продвигаться на восток. Авиация Западного фронта была практически полностью уничтожена на аэродромах в первые часы войны, и вести воздушную разведку было некому. Таким образом, удар 2-й танковой группы Гудериана был попросту не замечен советской стороной, а за вспомогательный удар в направлении Седлец-Волковыск был принят удар пехотных дивизий немецкой 4-й армии.

В Разведсводке № 2 Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии на 23.00 23 июня 1941 года делается следующий вывод:

«1. Общее количество введенных противником в действие сил к исходу 23.6 — от 62 до 64 дивизий» [149].

Эти силы были в три раза меньше, чем ожидалось после полного сосредоточения немецких войск (180 дивизий), и в два раза меньше, чем, по данным советской разведки, было сосредоточено на советско-германской границе (120–130 дивизий). Поэтому неудивительно, что в документе только ожидается развертывание противником широких, активных, действий против Юго-Западного фронта [150].

В итоге недооценка противника привела к «шапкозакидательским» настроениям и к постановке в Директиве № 3 задач овладеть районами Люблин и Сувалки к исходу 24.06.

Наибольшие опасения у Генштаба РККА вызывал Северо-Западный фронт, поэтому Директива № 3 отправляла ему в помощь основную ударную силу Западного фронта, что привело в конечном счете к окружению и уничтожению последнего. А обстановка в полосе Юго-Западного фронта виделась настолько благополучной, что советское командование сочло возможным нанести контрудар имевшимися вблизи границы силами. Это решение также не пошло на пользу Юго-Западному фронту — имевший достаточно сил для отпора агрессору фронт в итоге не смог остановить противника и стал медленно откатываться на восток.

Таким образом, основной причиной разгрома советских войск в приграничном сражении являлся не прорыв немецких войск в глубь советской территории (который приведение советских войск в боеготовность предотвратить было не в состоянии), а неверная реакция на этот прорыв — вместо отхода на соединение с войсками второго эшелона западных округов войска прикрытия растратили силы в бессмысленных контрударах.

Следовательно, обсуждение изменений в развитии событий по сравнению с реальностью в альтернативе приведения советских войск в боеготовность не сводится к абстрактному утверждению «немцы прорвали/не прорвали оборону», а должно быть проведено в формате детального пошагового анализа обстановки, который я и собираюсь провести.

Под приведением в боевую готовность предполагается комплексное решение — за два-три дня до начала войны артиллерийские, зенитные и инженерные части отозваны с полигонов, саперные батальоны возвращены в свои соединения, стрелковые дивизии занимают предполье и укрепленные районы.

Очень существенным изменением в обстановке первых дней войны явилось бы резкое сокращение сообщений о десантах. В действительности немцы десанты практически не применяли, за них принимали передовые (мотоциклетные, самокатные) части, которые отрывались от основных сил иногда на десятки километров. Это оказывалось возможным потому, что в первые дни войны не было сплошного фронта и практически всегда можно было найти участки, не занятые советскими войсками. Мотоциклисты, двигаясь со скоростью 30–40 км/час, уже через полчаса оказывались в 15–20 км от линии фронта. Большого вреда они нанести не могли, но их действия дезориентировали советское командование, заставляя высылать на уничтожение мифических «десантов» многочисленные отряды и даже изменять маршруты движения целых дивизий. Развертывание войск вдоль границы и выставление боевого охранения делали невозможным проникновение таких подвижных отрядов в глубь полосы обороны. В подтверждение этого можно отметить, что в дальнейшем в течение всей войны такой частоты сообщений о десантах уже не было.