1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе

Финские источники приводят такие данные: 193 боеготовых самолета дислоцировались на 17 аэродромах, причем ни на одном из них не находилось одновременно более 27 машин [21]. Многие действующие аэродромы (Селянпаа, Весивемаа, Наараярви и ряд других), с которых финны осуществляли перехваты наших бомбардировщиков, были до войны не известны советской разведке. Более того, как мы теперь знаем, советское командование путало финские названия: Валкеала ошибочно называли Утти, для самого Утти применяли название Селянпаа, аэродром Парвоо, часто и «успешно» бомбившийся, в реальности не существовал, а о расположении истребителей «Брюстер» из 24-й эскадрильи на аэродроме Весивемаа не догадывались. Между тем финский историк К.-Ф. Геуст отмечает, что на последней базе предупреждение постов наблюдения и оповещения утром 25 июня невероятно запоздало и только чудо спасло одно из лучших истребительных подразделений Суоми от разгрома! [22].

Советские налеты выявили слабые места финской ПВО. Так, из-за плохой связи неприятельские истребители опоздали с вылетом на перехват, например, в районе Турку, что позволило авиаторам-балтийцам нанести серьезный ущерб старинной крепости и близлежащим строениям. Крупные пожары наблюдались в пригородах Хельсинки. Офицеры штаба ВВС Суоми, находившегося в стадии перебазирования из столицы в Микели, сами попали в Хейнола под бомбардировку. Они напряженно всматривались в небо, но «Брюстеры» появились над городом только тогда, когда наши экипажи уже выполнили задание. (Аналогичная ситуация сложилась при перебазировании штаба ВВС Киевского особого военного округа утром 22 июня из Киева в Тарнополь, что помешало организовать более эффективный отпор германскому вторжению на западе Украины, о чем говорилось в предыдущей главе.) Недостаток опыта советских экипажей не позволил добиться более весомых результатов.

Со стороны финнов наиболее результативно действовали в те дни летчики-истребители Э. Киннунен ( E. Kinnunen ) и В. Порвари ( V. Porvari ) из 24-й эскадрильи. Первому из них в результате боев 25 июня записали на счет четыре СБ, второму – три и еще по одному самолету, сбитому совместно с напарником. Действительно, ранним утром два «Брустера» за несколько минут между Селянпаа и Хейнола сбили шесть из 27 бомбардировщиков из 201-го бап; кроме экипажей майора Ф.И. Панюшкина и капитана Б.А. Стойлика (о чем уже говорилось), не вернулись хорошо подготовленные к действиям в сложных метеоусловиях экипажи ст. лейтенантов М.Я. Ястребинского и К.А. Славгородского, лейтенантов П.П. Попова и С.Е. Кишеченко [23]. А «неудачником» с финской стороны оказался поручик Н. Катаяйнен ( N. Katajainen ; впоследствии кавалер Креста Маннергейма). До конца месяца он не одержал ни одной победы, зато дважды попадал в аварии, разбив два самолета [24].

Сопоставляя данные о налетах ВВС Красной Армии на финские аэродромы и немецких ударах по советским авиабазам несколькими днями ранее, волей-неволей приходишь к выводу, что действия люфтваффе оказались в десятки раз эффективнее. Последние исследования показывают, что советская авиация за 22 и 23 июня 1941 г. лишилась около 3000 самолетов из примерно 9000, имевшихся в западных приграничных округах к началу войны [25]. Западный особый военный округ потерял сразу более половины наличных сил. Конечно, далеко не все наши машины были уничтожены авиабомбами, но люфтваффе сыграли решающую роль в создании обстановки неразберихи, паники и хаоса, а это тоже немаловажный результат воздушных налетов.