1941. Забытые победы Красной Армии

Во избежание этого следует придерживаться не эмоциональных оценок событий, а четких и объективных критериев военной науки. Результат окажется неожиданным даже по своему определению, ибо победа понимается в военном деле как «боевой успех, нанесение поражения войскам противника, достижение целей, поставленных на бой, сражение, операцию, войну в целом» [144] .

Исходя из этого, нетрудно заметить, что события, происходившие осенью 1941 года под Харьковом, приобретают совершенно иные акценты – напрочь опровергая утверждения

о том, что «это место с 1941 года по 1943 год несло войскам Красной Армии одни только неудачи и неисчислимые потери» и «в районе Харькова войска Красной Армии потерпели поражение не только в злополучном для нас 1941 году, но и весной 1942 года, и в начале 1943-го» [145] . К происходившему в сентябре-октябре 1941-го под Харьковом эти стереотипные и внешне убедительные оценки не применимы: не было здесь у Красной Армии тогда ни глобальной «неудачи», ни «поражения»! Был боевой успех и достижение целей в крупной оборонительной операции. Была одна из забытых, неброских, но бесконечно важных в условиях 1941 года побед. Был «гамбит маршала Тимошенко».

Днепровские подступы

В массовом сознании длинная вереница боев, полыхавших летом-осенью 1941 года на Западной, Право– и Левобережной Украине, выглядит бесконечной цепью отступлений, поражений и неудач Красной Армии, следствием которых стала утрата большей части территории Украины.

В военно-исторической литературе эта вереница обоснованно делится на три этапа, центральным из которых стало катастрофическое по масштабам и следствиям поражение советских войск под Киевом. Оно же оказалось началом трагедии всей Восточной Украины – трагедии, растянувшейся на два последующих года войны.

Ласкающие слух и чувства нынешних патриотов открытия: «Несмотря на высокие потери советских войск, исследователи единодушны в том, что победа немцев в Киевском сражении носила лишь тактический характер» [146] – на поверку не стоят выеденного яйца. Какие «исследователи»! Битый гитлеровский генерал Гудериан? И какой «лишь тактический характер », если в сентябре-октябре 1941 года тьма оккупации полностью поглотила наиболее лакомую треть территории Украины: Житомирскую, Киевскую, Черниговскую, Одесскую, Херсонскую, Днепропетровскую, Запорожскую, Сумскую, Полтавскую области, а частично – Харьковскую, Сталинскую и Крым? Отбивать захваченное врагом (или оставленное по приказу советского командования) пришлось потом, за редким исключением, по полгода: Харьковскую область – с февраля по сентябрь 1943-го, Сумскую – с марта по октябрь, Днепропетровскую и Киевскую – с сентября 1943-го по март 1944-го.

В действительности имели место не оторванные друг от друга локальные неудачи и поражения РККА, а ситуация общего сентябрьского кризиса на Украине, когда рухнула оборона не только Юго-Западного фронта, но и всего Юго-Западного направления. Речь шла не о частных («тактических») неудачах под Киевом, а затем под Харьковом и в Донбассе, но о стратегическом прорыве обороны Красной Армии на юге советско-германского фронта – втором из трех, осуществленных гитлеровцами на глубину 300–500 км в ходе кампании 1941 года (первый произошел в июне на северо-западном и западном, третий – в октябре на западном направлении) [147] .0 прорыве стратегическом, и никаком ином!

Отрицать это не имеет смысла. Победы надо искать там, где они были, и в том, в чем они действительно заключались. В противном случае можно скатиться до полного абсурда: не было-де у немцев в 41-м никаких стратегических прорывов! Никогда и нигде: ни летом в Белоруссии и Прибалтике, ни осенью под Москвой. Ибо Ленинград и Москву они не взяли, а мы в мае 45-го в Берлин вошли!..

То, что СССР и Россия на Москве никогда не заканчивались, в Германии понимали: