1942 - 94 (СИ)

Привязал веревку к шнурку от гранаты. С ее же помощью крепко смотал тротиловые шашки, соединив всю незамысловатую конструкцию вместе. Получилась, пусть не совсем надежная, но все же вполне мощная бомба. Хватит, чтобы задержать карательный рейд еще на некоторое время. Выкопав небольшую яму прямо в центре дороги, где предполагалось пройти вражескому отряду, Иван заложил заряд и, закрепив булыжниками, протянул бечевку между двумя близлежащими деревьями; примерно на уровне полуметра. Это должно было сработать: вряд ли в темноте кто-то заметит подобную ловушку. Теперь нужно спрятаться в лесу и ждать результатов, а дальше... Дальше будет видно. Метрах в двухстах рос густой кустарник и это место, как решил для себя Наумов, было самым лучшим для этой цели. Еще раз проверив установленный заряд, двинулся к примеченной цели, где вскоре, удобно расположившись, принялся ждать. Стрекотали свечки, пели ночные птицы, ветер чуть колыхал листву над головой, убаюкивая. В такие моменты совсем не верилось в реальность происходящего и казалось, что открыв сейчас глаза, он снова увидит яркие звезды, и верхушки гор, между которыми была зажата дорога, охраняемая их блокпостом. К сожалению все обстояло иначе.

Впереди раздался рев двигателя, будто машина, издававшая его, неожиданно вынырнула из-под воды. Но все было гораздо проще - нехрен спать на посту. Сквозь густые кусты рассмотреть ничего не удавалось, но и без того было ясно, что охота началась. Судя по звукам, до ловушки, приближающейся колонне оставалось еще пара сотен метров. Иван напрягся, ожидая, сработает ли заряд? Несколько минут ничего не происходило, затем окрестности озарила световая вспышка и, следом прозвучал гулкий удар. Иван сжал кулаки: все получилось. Следовало делать ноги, пока враг не очухался. Накинув трофейный ранец на плечи и, подхватив автомат, стал продираться сквозь густо сплетенные ветви ивняка. Теперь, заросли послужившие защитой решили сыграть противоположную роль, крепко уцепившись за оружейный ремень. Пока он пытался освободиться от их крепких объятий, над головой послышался пронзительный свист и, справа тяжело ухнуло, качнув заросли, словно траву на ветру. Запахло горелым. Снова засвистело и разорвалось совсем рядом, сбив с ног и обсыпав землей. Из минометов бьют, гады. Быстро сориентировались. Теперь Наумов осознал, что зря недооценивал закаленного в боях врага, достаточно хорошо умевшего воевать. Не зря всю матушку Европу поработили. Вот только откуда они узнали, где он скрывается? Или наугад бьют? Покуда он размышлял над этим вопросом, застряв в зарослях молодой ивы, над головой снова раздался пугающий свист, перешедший в шипение. Темный столб неожиданно вырос перед глазами, сильный удар в грудь сшиб с ног и, изображение пропало вместе со звуком.

Глава одиннадцатая.

Москва. 1942 год.

Вечер не удался.

По причине тонкости душевного настроя, вследствие грубого обращения с ним "в застенках спецслужб", Серов нажрался свинья. Заблевал дорогой персидский ковер, разбил зеркало в деревянном окладе из мореного дуба и напоследок получил звонкую оплеуху от домработницы Анны, когда в грубой форме предложил ей познакомиться поближе. После этого, посчитав, что жизнь кончена, попытался выброситься из окна, но наступил на пустую бутылку из-под коньяка и грохнулся на пол, отключившись.

Все это он узнал на следующее утро, когда Анна выдвинула ему ультиматум: либо он извиняется, либо "ноги ее больше не будет в этом доме". Серов извинился, подкрепив слова несколькими крупными купюрами. Ссориться с домработницей-секретаршей было совсем не с руки, тем более, опять же, тонкий душевный настрой не позволил бы самому убрать весь бардак, что он учинил накануне. Девушка извинения приняла и, пока хозяин квартиры "отходил", принимая ванну, навела в комнате идеальный порядок.

Закончив приборку и убедившись, что Серов все еще нежится в теплой воде обильно сдобренной ароматической солью, она подняла трубку телефона и, набрав номер, произнесла:

- Он готов. К вечеру можно вызвать на разговор. - Выслушав короткий ответ, аккуратно положила трубку на рычаг, предварительно, по привычке, вытерев тряпкой.

Если бы она дала отбой еще до того как опустила трубку, то могла бы услышать, что в динамике что-то запищало, раздался щелчок и, связь прервалась.

Между тем, немного оклемавшийся Серов, укутанный в длинный шелковый халат, вывалился из ванной комнаты и плюхнулся в любимое кожаное кресло.

- Хорошо-о!

Следом вошла Анна, поставив на небольшой столик рядом с креслом серебряный поднос. На нем стояла большая рюмка коньяка, чашка горячего кофе и маленькое блюдце с долькой лимона.

- Вы ангел, Анюта! - воскликнул Серов, увидев это великолепие. - Спешу еще раз извиниться за свою бестактность.

- Мы вроде уже загладили конфликт, - напомнила та. - Пейте кофе и не забывайте, что через три часа вам нужно быть в наркомате авиации.

- Ах да! - вспомнил он. - Что бы я без вас делал?

Домработница скромно промолчала и, вильнув задом, покинула комнату. Вот же стерва.