1945. Год победы

Черчилль и Рузвельт получили резкие и оскорбительные письма с обвинениями в невыполнении своих обязательств, тайном сговоре с немцами и даже войска союзников наступали как-то уж слишком быстро:

«Вы утверждаете, что никаких переговоров не было еще. Надо полагать, что Вас не информировали полностью. Что касается моих военных коллег, то они, на основании имеющихся у них данных, не сомневаются в том, что переговоры были и они закончились соглашением с немцами, в силу которого немецкий командующий на Западном фронте маршал Кессельринг согласился открыть фронт и пропустить на восток англо-американские войска, а англо-американцы обещали за это облегчить для немцев условия перемирия.

Я понимаю, что известные плюсы для англо-американских войск имеются в результате этих сепаратных переговоров в Берне или где-то в другом месте, поскольку англо-американские войска получают возможность продвигаться в глубь Германии почти без всякого сопротивления со стороны немцев, но почему надо было скрывать это от русских и почему не предупредили об этом своих союзников русских?

И вот получается, что в данную минуту немцы на Западном фронте на деле прекратили войну против Англии и Америки. Вместе с тем немцы продолжают войну с Россией — с союзницей Англии и Америки.

Понятно, что такая ситуация никак не может служить делу сохранения и укрепления доверия между нашими странами».

В ответных посланиях Рузвельт выражал крайнее негодование в отношении сталинских «информаторов», писал о «гнусной трактовке» своих действий и достойной сожаления «атмосфере опасений и недоверия».

Трещина в отношениях между союзниками, возникшая почти сразу после ялтинских соглашений, продолжала расширяться.

В последних числах марта в Москву по вызову Ставки прибыли маршалы Г. К. Жуков и И. С. Конев. 1 апреля в Кремле состоялось представительное совещание, на котором был утвержден общий план наступления на Берлин. Конев вспоминает:

«Едва мы успели поздороваться, Сталин задал вопрос:

— Известно ли вам, как складывается обстановка?

Мы с Жуковым ответили, что по тем данным, которыми располагаем у себя на фронтах, обстановка нам известна. Сталин повернулся к Штеменко и сказал ему:

— Прочтите им телеграмму.

Штеменко прочел вслух телеграмму, существо которой вкратце сводилось к следующему: англо-американское командование готовит операцию по захвату Берлина, ставя задачу захватить его раньше Советской Армии. Основная группировка создается под командованием фельдмаршала Монтгомери. Направление главного удара планируется севернее Рура, по кратчайшему пути, который отделяет от Берлина основную группировку английских войск. В телеграмме перечислялся целый ряд предварительных мероприятий, которые проводились союзным командованием: создание группировки, стягивание войск. Телеграмма заканчивалась тем, что, по всем данным, план взятая Берлина раньше Советской Армии рассматривается в штабе союзников как вполне реальный и подготовка к его выполнению идет вовсю.

После того как Штеменко дочитал до конца телеграмму, Сталин обратился к Жукову и ко мне:

— Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники?

Так вышло: первому на этот вопрос пришлось отвечать мне, и я ответил:

— Берлин будем брать мы, и возьмем его раньше союзников».

Цель предстоящей операции состояла в том, чтобы в короткие сроки разгромить основные силы групп армий «Висла» и «Центр», овладеть Берлином и, выйдя на реку Эльба, соединиться с войсками западных союзников. Это должно было лишить Германию возможности дальнейшего организованного сопротивления и вынудить ее к безоговорочной капитуляции.

Замысел советского командования сводился к тому, чтобы мощными ударами трех фронтов прорвать оборону противника по Одеру и Нейсе и, развивая наступление в глубину, окружить основную группировку немецких войск на берлинском направлении с одновременным расчленением ее на несколько частей и последующим уничтожением каждой из них.

Результаты совещания были закреплены директивами Ставки, подписанными 2–6 апреля.

Командующему войсками 1-го Белорусского фронта приказывалось подготовить и провести операцию по овладению столицей Германии и не позднее 12–15-го дня выйти на реку Эльба. Фронт должен был нанести три удара: главный — прямо на Берлин с кюстринского плацдарма и два вспомогательных — севернее и южнее Берлина. Танковые армии требовалось ввести после прорыва обороны для развития успеха в обход города с севера и северо-востока: суть маневра состояла в том, чтобы не пустить в Берлин подкрепления, но главное — «коварных» союзников. Участие танкистов в штурме не предусматривалось.

1-й Украинский фронт должен был разгромить группировку противника в районе Котбуса и южнее Берлина, изолировать главные силы группы армий «Центр» и не позднее 10–12-го дня овладеть рубежом Белиц, Виттенберг и далее по реке Эльба до Дрездена. Фронту было предписано нанести два удара: главный — в общем направлении на Шпремберг и вспомогательный — на Дрезден. После падения Берлина «иметь в виду» наступать на Лейпциг.