1945. Год победы

Начальник разведотдела 9-й армии подполковник (фамилию забыл) сделал доклад о положении и о противостоящем 9-й армии противнике. Начальник разведотдела армии указал, что нам противостоят войска генерала Жукова, что сюда, после завершения операции в Восточной Померании, прибыли две танковые армии и что русские обладают превосходством в танках и в артиллерии в десятикратном размере, а в пехоте в пятикратном».

В целях достижения внезапности атаку решили начать за 1,5–2 часа до рассвета. Для освещения впереди лежащей местности и ослепления врага Жуков придумал в полосах наступления 3-й и 5-й ударных, 8-й гвардейской и 69-й армий использовать прожекторные установки, расставленные с интервалом 150–200 метров. Теоретически они должны были создать световое поле глубиной в 5 километров. В полигонных условиях все вроде бы получалось гладко. Вспоминает Чуйков: «На специальном учении, организованном маршалом Жуковым за неделю до наступления, мы, командующие армиями и корпусами, на себе проверили действие прожекторов как в наступлении, когда они светили с тыла, так и в обороне, когда свет бил в лицо. Получалось неплохо…» Эффектное ночное зрелище всем понравилось, новинку одобрили. Из частей ПВО были изъяты 143 зенитных прожектора и установлены на оборудованных позициях в 200–300 метрах от переднего края. Причем прожекторы, «размещенные под самым носом у противника, обслуживали наши героические девушки».

Перед 1-м Белорусским фронтом в полосе до 175 километров занимали оборону 23 дивизии, в том числе 5 моторизованных и одна танковая. Севернее Берлина, на 25-километровом участке Шведт — устье реки Альте-Одер, окопались две пехотные дивизии 46-го танкового корпуса 3-й танковой армии. В тылу корпуса, в районе Миттельнвальде, был сосредоточен оперативный резерв — 11-я и 23-я танко-гренадерские дивизии СС. Против левого крыла фронта оборонялись три пехотные дивизии 5-го армейского корпуса 4-й танковой армии.

Путь к столице Германии, заняв 120-километровый рубеж от Альте-Одера до Ратцдорфа, преграждала 9-я армия — 101-й армейский, 56-й танковый, 11-й армейский СС, 5-й горнострелковый корпуса и гарнизон «крепости Франкфурт». В первой линии размещались 11 дивизий, доукомплектованных личным составом за счет персонала Люфтваффе, полиции и частей фольксштурма, во второй линии — три. Армия была усилена тремя народно-артиллерийскими корпусами, двумя зенитно-артиллерийскими дивизиями, 111-й учебной самоходной бригадой, противотанковой боевой группой «1001 ночь», 502-м тяжелым танковым батальоном СС, железнодорожным артиллерийским дивизионом. Резерв Теодора Буссе состоял из 18-й танко-гренадерской и 156-й учебной дивизий. Всего в армии имелось около 200 тысяч человек, 2625 орудий, 550 танков и самоходных установок. Наиболее плотная группировка была создана противником против кюстринского плацдарма, где оперативная плотность его сил на этом участке составляла 4–5 километров на одну дивизию и 50 орудий и минометов, а также 12 танков и самоходок на километр фронта.

За два дня до начала операции, с целью уточнить истинный передний край обороны противника, по приказу командующего фронтом была проведена «силовая разведка». 14 апреля после 10-минутного огневого налета на направлении главного удара начали действовать штрафные роты и усиленные стрелковые батальоны от дивизий первого эшелона. Затем на ряде участков были введены в бой стрелковые и отдельные танковые полки. В ходе двухдневных боев им удалось захватить отдельные участки первой и второй траншей, а на некоторых направлениях продвинуться до 5 километров. В ряде мест войска преодолели зону наиболее плотных минных заграждений. Результаты разведки боем показали, что основную массу пехоты и артиллерии немцы держат на втором рубеже. Так, командование 5-й ударной армии пришло к выводу: «Проводить полную артподготовку по первому рубежу и прилегающей к нему тактической глубине не имело смысла».

Политработники внушали личному составу «лютую ненависть к врагу, безграничную преданность «Матери-Родине» и «разворачивали пропаганду ленинских идей» в связи с предстоящим 75-летием вечно живого, хотя и слегка заплесневевшего за время пребывания в Куйбышеве, Ильича. Штудировали с бойцами последнюю статью Эренбурга:

«Бывают агонии, преисполненные величия. Германия погибает жалко — ни пафоса, ни достоинства…

Некому капитулировать. Германии нет: есть колоссальная шайка, которая разбегается, когда речь заходит об ответственности…

Зарубежный читатель спросит: почему же немцы с таким упорством пытались отстоять Кюстрин? Почему они яростно дерутся на улицах Вены, окруженные неприязнью венцев? Почему немцы отчаянно защищали Кёнигсберг, отделенный сотнями километров от фронта на Одере? Для того чтобы ответить на эти вопросы, нужно вспомнить страшные раны России, о которых многие не хотят знать и которые многие хотят забыть… Кто такое забудет, не человек, а дрянной мотылек…