1953 год. Смертельные игры

Бывший министр государственной безопасности СССР т. Игнатьев, несмотря на получаемые им чуть ли не с начала следствия... сигналы о недопустимых методах следствия и о провокационном характере всего этого дела, занял по меньшей мере непонятную позицию невмешательства (именно "непонятная позиция невмешательства", конечно, заставила Берию рассвирепеть до того, что Игнатьев с треском вылетел из ЦК и еле-еле остался в партии. - Е. П.) - в произвол и беззаконие... За время следствия по этому делу, длившегося выше 15 месяцев, арестованными было подано общей численностью свыше 145 заявлений с жалобами на применяемые к ним преступные методы. Все эти заявления МГБ Гоузии представляло т. Игнатьеву, однако ни в одном случае т. Игнатьевым не было принято мер к проверке жалоб арестованных».

МВД (бывшее МГБ) Грузии помогло Хрущеву с «делом Берии», сфабриковав документы об участии бериевской команды в репрессиях тридцать седьмого года, так что ссориться с ним не было резона. Тем более, что следствие по «мингрельскому делу» вели не местные кадры, а московская команда - грузинское же МГБ, согласно данной легенде, честно «передавало» Игнатьеву жалобы, а неопытный министр «не реагировал». Вот только неумелые фальсификаторы подставили своему подзащитному неслабый капкан. Что, неужели все эти 145 заявлений были на его имя? Или какие-то из них адресовались Сталину, Берии, Генеральному прокурору, и вскрывать их кому-либо другому, согласно правилам того времени, было строжайше запрещено? Ну, и что делал с ними Игнатьев? Читал и не принимал мер или не передавал адресатам?

Ах да, передавал, но Сталин велел: «Бить их смертным боем».

Наконец, последнее «доказательство» - «записка Игнатьева Сталину», датированная 15 ноября 1952 г.

Док. 8.9. «Во исполнение Ваших указаний от 5 и 13 ноября с.г. сделано следующее...

2. К Егорову, Виноградову и Василенко применены меры физического воздействия, усилены допросы их, особенно о связях с иностранными разведками...

3. Абакумов переведен из Лефортовской в Бутырскую тюрьму и содержится в ручных кандалах (может, все же в наручниках? Ах да, наручники в НКВД не применялись... - Е. П.)...

4. Подобраны и уже использованы в деле два работника, могущие выполнять специальные задания (применять физические наказания) в отношении особо важных и особо опасных преступников. ..»

То, что документ фальшивый - ясно. Но насколько он врет по датам и фактам? Ведь фальшивки, как правило, делаются на основе подлинных событий и хоть какой-то след их содержат.

Согласно показаниям Рюмина, указание о применении пыток было получено 12 ноября, и он его выполнил. Однако Игнатьев называет другие даты - 5-е и 13-е. Брент и Наумов пишут, что 13 ноября он будто бы получил от Сталина резкий выговор на заседании какого-то органа, который назван «ЦК» - скорее всего, здесь подразумевается Бюро Президиума ЦК, примерно по составу адекватное Политбюро. Однако об этом выговоре известно лишь из той же сомнительной «записки Игнатьева Берии», так что поставим знак вопроса - то ли было, то ли не было... Тем же числом датировано и «постановление» о снятии Рюмина - но там речь идет не о «ЦК», а о «правительстве». Похоже, фальсификаторы сами запутались в своих сюжетах.

Пункт 4 «записки» явно совпадает с показаниями Миронова, где он рассказывает об избиениях подследственных уже по «делу

Абакумова». Получается, что и рассказ начальника тюрьмы относится к ноябрю?