1953 год. Смертельные игры

Игнатьев утверждает, что он «ни разу не был информирован, что кто-то из следователей принимал непосредственное участие в пытках заключенных или назначал им ужесточение режима содержания. И не получал никаких жалоб от арестованных врачей. Это было сделано только после очень жестких требований товарища Сталина», и что именно Сталин приказал привлечь для избиений двоих работников тюремной охраны.

Кто приказал - это еще вопрос. Может быть, и сам Игнатьев. Нас в данном случае интересует дата. Если верно, что пыточная бригада Миронова была сформирована лишь в ноябре, стало быть, и чекистов до ноября не били (остальных способов допроса мы не касаемся). Еще один аргумент в уменьшение виновности Рюмина...

...Итак, перед нами целая гора самых разнообразных фальшивок, разного времени изготовления и уровня профессионализма, но сделанных с одной целью - отвести от ответственности за пытки министра ГБ Игнатьева. Да кто же он такой, в конце-то концов? Не знаю, но всяко не второстепенная фигура. Думаю, не ошибусь, поместив его в самую верхушку заговора.

И самое главное: подняв невероятный шум вокруг пыток, хру- щевцы, а вслед за ними и все остальные, как-то совершенно упустили из виду, что основная вина Игнатьева со товарищи была не в этом. Основная их вина в фальсификации следственных дел - что, кстати, можно делать, вообще не вызывая арестованных на допросы и даже вовсе не имея никаких арестованных - «дело Берии» тому примером.

Напоследок слово тому же Рюмину. После прихода в МГБ Берии он был арестован. Ничего удивительного - как бы он ни повел себя осенью 1952 года, однако до этой осени успел заработать хороший срок. После прихода Хрущева его оставили в тюрьме, в 1954 году судили и расстреляли. Но вот судебные протоколы подделать куда труднее, чем протоколы допросов. Когда Рюмина спросили, почему он фальсифицировал направляемые Сталину материалы, он ответил: «Я боялся, что Игнатьев сделает со мной то же, что я в свое время сделал с Абакумовым. Близко работая с Игнатьевым, я узнал, что это умный и лицемерный человек, способный на любой поступок».

...Все же переход МГБ в новое качество и сопутствующие тому события отразились и на Игнатьеве: 14 ноября он попал в больницу с сердечным приступом и на работу вышел только 27 января, о чем доложил Сталину (документ опубликован и вроде бы даже подлинный). Получается, что практически все пытки проходили без него, так что Игнатьева тоже нельзя осуждать за «недопустимые методы допроса». Если, конечно, и тут нет какого-нибудь вранья.

Так кто все-таки отвечает за царивший в МГБ беспредел? Рюмин, покинувший органы на следующий день после начала пыток? Игнатьев, отлеживавшийся в кремлевской больнице? Или, может быть, Миронов со своими сержантами-надзирателями?

Уравнение с двумя заместителями

В этом деле есть еще один нюанс. Вчерашний партиец - недостаточный авторитет для работников МГБ, чтобы заставить их нарушать закон. Тем более что все, до последнего сержанта, отлично знали, а то и помнили, что сделали с их коллегами, пытавшими арестованных по приказу другого «вчерашнего партийца», и как поступили с ним самим те же Сталин и Берия, которые и сейчас сидели в Кремле. Власть-то не переменилась!

Это как с Булганиным и Жуковым: миниор-го он министр, но для того чтобы заставить армию действовать по устному приказу, нужен кто-то посолидней. Должен был существовать в команде некто, похлопавший министра по плечу, промолвив утешительно что-нибудь вроде: «Не горюй, товарищ нарком, все сделаем!» А может статься, и посоветовавший ему удалиться куда-нибудь на время, не путаться под руками. А потом этот «кто-то» собрал следователей и заявил: «Ну, ребята, а теперь будем слушать меня!»

Надо искать этого «кого-то», опытного, даже матерого чекиста. Ибо после ухода Рюмина в действиях МГБ появляется особого, ежовского свойства профессионализм. Дела начинают раскручиваться по старым проверенным рецептам «тридцать седьмого года». И кандидаты на эту роль существуют - причем сразу двое.

...В отсутствие Игнатьева спецсообщения для Сталина подписывали его первые заместители. Их было двое, оба Сергеи: Гог- лидзе и Огольцов. И тут начинается ведьмина пряжа.

Официально считается (и даже вошло в справочник «Лубянка»), что Огольцов был замом «по разведывательным делам», а Гоглидзе - «по остальным делам». Но уж очень неравномерная получается у них нагрузка. Огольцов курирует всего лишь один узкий участок, при том что сам никаким конкретным подразделением не руководит, а начальник 1-го главного управления (разведки за границей) Савченко тоже входит в число заместителей министра. Гоглидзе же везет всю остальную работу, плюс к тому являясь еще и начальником 3-го главного управления (военной контрразведки). Мелкая, в общем-то, ложь, но заставляет задуматься: зачем она тут? Смысл в ней один: скрыть, кто в ведомстве курировал следчасть по ОВД.