1953. Ликвидация Сталина

Вспомним: разве после отстранения Ягоды с поста руководителя НКВД (30 сентября 1936 г.) не Ежов стал вторым человеком после Сталина в процессе «концептуальных перемен» 1936–1938 гг.? И что, уберегло это Ежова от участи его жертв? Ежов выполнил свою задачу – провел Великую чистку, после чего и сам был ликвидирован. Разве не мог потерявший доверие вождя Берия быть так же использован для, например, «окончательного решения еврейского вопроса» (плюс для расправы с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым и т. д.), а потом, подобно Ежову, расстрелян за «перегибы»? Хотя бы за «откровенный антисемитизм дела врачей», как сообщила нам та же Е. Прудникова!

Так что и судьба Берия была, мягко говоря, весьма туманна. Обратим внимание еще на одно совпадение: как и при Ежове, встал вопрос об объединении МВД и МГБ; реально это, правда, было сделано (и главой МВД назначен Берия) только 5 марта 1953 г., когда Сталин не то уже умер, не то доживал последние часы ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 212), но замышлялось-то еще при живом здоровом вожде!

Далее, Сергей Кремлев предполагает, что 2 марта на несостоявшемся заседании «тройки» планировалось смещение С. Игнатьева с поста главы МГБ и объединение МГБ и МВД с назначением главой этого суперминистерства именно Лаврентия Павловича (Там же. С. 195). И вполне можно согласиться с точкой зрения Кремлева: Игнатьев мог предполагать, что доживает как министр последние дни. «Огрехов» и даже грехов накопилось у Игнатьева к концу зимы 1953 г. немало, и он не мог не вспоминать судьбу своего предшественника Абакумова (на тот момент еще не расстрелянного, но уже арестованного . – В. К. ). (Там же. С. 210.)

Однако о двусмысленном положении Игнатьева «между двух огней» после заседания советского руководства 22 сентября 1952 г. я выше уже говорил, так что отстранение (и устранение) Игнатьева вполне могло готовиться Берия и не по приказу Сталина, а по своей инициативе.

Так или иначе, версия С. Кремлева о том, что перед случившимся у вождя инсультом, который и свел его в могилу, то ли Сталин пригласил к себе Хрущева и Игнатьева вместе с «тройкой», т. е. Берия, Маленковым и Булганиным, чтобы «взглянуть им (Хрущеву и Игнатьеву . – В. К. ) в последний раз в глаза перед тем, как решить, как с ними поступить», то ли Хрущев и Игнатьев приехали сами, по своей инициативе и без «тройки», чтобы, напротив, самим посмотреть Сталину в глаза и «решить, жить ему или нет» ( Берия Л.П. С атомной бомбой… С. 199–206) не находит подтверждения в других работах о смерти Сталина. По крайней мере, А. Костин прямо пишет, что «о визите перед сталинским инсультом группы Хрущев – Игнатьев никто никому ничего не говорил» ( Костин А . Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев? С. 55). То есть второй вариант – что Хрущев и Игнатьев приехали вдвоем – отпадает; первый – что они приехали вместе с «тройкой» – более правдоподобен, только интерпретация этого приезда это уже ближе к версии о том, что Сталина убили не Хрущев и Игнатьев, а Берия, Маленков, Булганин и примкнувший к ним Хрущев! Об этом чуть ниже.

Как бы то ни было, наиболее правдоподобна версия смерти Сталина, изложенная А. Авторхановым: предполагалось вызвать у Сталина удар, не влекущий за собой мгновенную смерть, чтобы он умирал при свидетелях. Перед этим из Москвы под разными предлогами устранили сторонников Сталина (руководителей радио и телевидения, министра связи, редакторов «Правды» и «Известий», некоторых, как бы мы сейчас сказали, «силовиков»). Зато вызвали в Москву командующего Уральским округом Г.К. Жукова. (Собственно, вызвали его еще в сентябре 1952 г., и с тех пор, формально оставаясь командующим Уральским военным округом, Георгий Константинович из Москвы никуда не выезжал; в свете всего, что говорилось о подготовке операции против Японии и США, можно думать, что его вызвали как раз в рамках этой подготовки, но заговорщики использовали его пребывание в столице в своих целях . – В. К. )

Продолжим о планах заговора. Предполагалось начиная с «часа Х» вырубить связь сталинской дачи, конфисковать все ее машины, перекрыть все дороги к ней. При этом Берия сообщил Сталину об «убийственных» показаниях на Хрущева и арестованных врачей (в свете всего сказанного вполне можно добавить: и на Игнатьева; так, может быть, все-таки прав С. Кремлев, говоря, что Сталин вызвал Хрущева и Игнатьева, «чтобы взглянуть им в глаза и решить, как с ними поступить? . – В. К. ). Тут только одно вызывает сомнение: едва ли после всего случившегося Сталин настолько доверял самому Лаврентию Павловичу, так что там, где Авторханов пишет «Берия», надо читать «кто-то из его людей, которому Сталин пока доверял». Ну, а когда Сталин стал читать «показания», женщина-врач, ставленница Берия, плеснула ему в лицо эфиром. Вождь стал терять сознание, а эта женщина и потом «пичкала» его эфиром, чтобы он медленно умирал ( Авторханов А.Г. Загадка смерти Сталина. С. 115–116).