1953. Ликвидация Сталина

Жуков Георгий Константинович. Родился в 1896 г. в Калужской губернии в крестьянской семье. В армии с 1915 г., в Красной Армии, участвуя в Гражданской войне, к 1922 г. дослужился до командира эскадрона, затем служил в Белоруссии, где стал к 1939 г. заместителем командующего округом (с перерывом в 1930–1931 гг., когда находился в Москве в должности помощника инспектора кавалерии РККА). В 1939 г. одержал победу над японцами на Халхин-Голе, что послужило началом его становления как полководца. В январе – июле 1941 г. – начальник Генерального Штаба РККА, затем командовал рядом фронтов, а после войны – Группой советских войск в Германии. В 1942–1946 гг. – первый заместитель Верховного Главнокомандующего. С марта по июнь 1946 г. занимал пост Главнокомандующего сухопутными войсками; есть мнение, что этот пост Сталин придумал специально для того, чтобы «по-тихому» убрать Жукова из Германии. С июня 1946 г., после знаменитого совещания у Сталина, которое, по мнению ряда историков, не закончилось арестом Жукова только из-за единодушной солидарности с ним других военных, командовал Одесским военным округом, с февраля 1948 г. – Уральским.

Захаров Матвей Васильевич. Родился в 1898 г. в Тверской губернии в крестьянской семье. Участник Гражданской войны. В 1937 г. окончил Академию Генерального Штаба. В 1937–1941 гг. последовательно начальник штаба Ленинградского военного округа, помощник начальника Генерального штаба, начальник штаба Одесского военного округа. Перед 22 июня 1941 г., вопреки приказам «не поддаваться на провокации», на свой страх и риск привел войска округа в боевую готовность, что позволило в первые дни войны понести сравнительно небольшие потери. В 1941–1945 гг. начальник штаба ряда фронтов. С 1945 г. – генерал армии. С января 1949 г. – начальник ГРУ Генерального штаба (биографии взяты из «Википедии»).

Глава 7 Исполнитель

Чуть не сутки после того Вышинский, запершись в своем кабинете, просматривал анкеты соответствующих работников МИДа. Сначала он отобрал пятерых более или менее подходящих. Так вот они, которые могут согласиться: Петров, Сяговитый, Володин, Шевронок, Заварзин… Потом пятеро сократились до двух – Володина и Заварзина. Наконец, остался один – государственный советник 1 класса (что соответствовало полковнику, напомню, что в гражданских ведомствах СССР с сентября 1947 г. последовательно вводилась система званий, аналогичная военным, и в МИДе, разумеется, была введена в одном из первых) Иннокентий Артемьевич Володин.

(Я решил назвать своего героя так же, как Солженицын, сделав только на десять лет старше, несколько подкорректировав биографию и повысив в звании на одну ступень – с государственного советника второго класса, то есть подполковника, до государственного советника первого класса, то есть полковника. Личность Иннокентия Володина – полностью плод моих домыслов, но, рассуждая логически, утечка информации из тех высших сфер, о которых идет речь, могла быть организована только через таких работников: сами Берия, Вышинский и прочие ничего передать иностранцам, естественно, не могли по причинам, которые мы из уст самого Вышинского только что слышали.)

В первый понедельник октября 1950 г. Вышинский вызвал Иннокентия Володина к себе и кратко разъяснил ему, чего, собственно, от него ждет. Сказал, что Сталин готовится к Большой войне, причем если не известить вовремя Запад о том, что локальные войны, которые отчасти уже начались в Корее, отчасти вскоре, возможно, начнутся в некоторых странах, есть не просто локальные войны, но прелюдия к Большой войне, то последствия могут быть самые катастрофические, и в первую очередь для нашей страны. Поэтому на него, Володина, возлагается ответственнейшая задача – по своим каналам сообщить на Запад, что все эти войны именно так и следует рассматривать. И принимать меры.

Глава МИД при этом подчеркнул, что задание не является обязательным, что риск огромен, потому что «если что – в порошок сотрут», что Володин поэтому вправе отказаться, только ему придется помалкивать о произошедшем разговоре, «не то… сами понимаете!» Рассказал Вышинский и еще кое-что, что именно, мы вскоре увидим. Дал пару дней на размышление.

Оставшись один, Володин задумался. Это было страшно, если кто узнает, действительно в порошок ведь сотрут! Вот и Вышинский честно его предупредил – именно этими словами… Однако то, что рассказал Андрей Януариевич, было просто ужасно: раздувание корейского (или любого другого локального) конфликта до мировых масштабов могло кончиться всемирным апокалипсисом, причем особенно кошмарным по своим последствиям именно для России. К тому же Иннокентий Артемьевич уже давно не строил иллюзий по поводу сталинского режима.