1956. Венгрия глазами очевидца

Если же чета Ракоши уезжала в санаторий на юг, я также сопровождал их и в течение нескольких дней вводил главного врача санатория в круг возможных «курортных» интересов генсека. Супруги ездили не только по южным курортам Союза, чаще они бывали в Барвихе — самом фешенебельном санатории на западе Подмосковья, в бывшем замке баронессы Мейендорф (Meyendorff). Видимо, в плане воспоминаний это было для них и приятное место: здесь они по-настоящему близко познакомились, после того как в 1940 году Феодора Федоровна Корнилова (Феня — так ее звали близкие) впервые увидела Ракоши на пограничной станции Негорелое. Она была в то время руководителем профсоюзного комитета работников юстиции и председателем Советского комитета по освобождению Ракоши. Феня встретила Матьяша после его 15-летнего тюремного заключения и отвезла из Негорелого на лечение в Барвиху. Вскоре, в 1942 году, она стала его женой.

В Барвихе чета бывала часто — в любой приезд в Москву. Ракоши после столь длительного тюремного заключения стал больным человеком, числился по медицинским показателям в нескольких группах риска, да и жена его не отличалась хорошим здоровьем. Сталин, склонный к красивым жестам (вперемешку с жестокими санкциями), даже направил выдающегося советского хирурга, впоследствии долголетнего министра здравоохранения СССР, Бориса Петровского, постоянным личным врачом Ракоши — на случай операции. В связи с этим Петровский жил в Венгрии несколько лет.

Феня Федоровна была незаурядной женщиной. Якутка, дочь крупного золотопромышленника, она еще до 1917 года окончила русскую гимназию[48] и, когда в Ленинграде открылся Институт народов Севера, где обучались эвенки, юкагиры, ненцы, якуты, буряты и другие большие и малые народы северных и дальневосточных окраин страны, стала его студенткой. Позже получила еще и юридическое образование. В Ленинграде она изучала также ремесло изготовления фарфоровых скульптур. Тогда это было ее страстным увлечением.

Феня Федоровна оказалась талантливым художником. Ее росписи по ткани и фарфору поражали своеобразием восточного и северного колорита. Это были сполохи северного сияния на шелковой ткани. Она дарила расписанные платки женам членов Политбюро, и те «стояли в очереди» за ее презентами.

Когда Ракоши занимался партийно-государственными делами в Кремле, его жена посещала заводы, где изготавливались фарфор и хрусталь, — в Ленинграде, Дулёве, Гусь-Хрустальном, Вербилках, Конаково. Я сопровождал ее в этих поездках, как и было положено по гостевому протоколу, и, не скрою, с любопытством, радостью и интересом — раньше я этого ничего не знал. Феня Федоровна, видимо, бывала здесь не один раз: рабочие, мастера и художники принимали ее не как жену руководителя Венгрии, а как профессионального мастера фарфорового дела. Скульпторы, художники по раскраске, специалисты по обжигу показывали ей свои последние изделия, она же привозила на просмотр свои собственные работы. Это были многочасовые беседы профессионалов.

В Будапеште, где с 1949 года жена Ракоши стала «первой леди Венгрии», у нее была своя мастерская с печью для обжига, построенная любящим мужем. Там создавались скульптуры жителей Севера, оригинальные фарфоровые статуэтки, необычные сервизы. Затем все это передавалось на знаменитую фарфоровую фабрику города Херенд (Herend) для промышленного выпуска. Сервизы, изготовленные по эскизам и изделиям Фени Федоровны, я неоднократно встречал в домах венгерских партработников и в магазинах, продававших фарфор, считавших за честь иметь сервиз от Ракоши. На мой вкус, они действительно были неординарными, своеобразно красивыми и изящными.

Тогда мне подумалось, а теперь я в этом полностью убежден, что и Матьяш Ракоши, и его жена Феня Федоровна волею судеб изменили своему истинному призванию. Большие личности: один талантливейший лингвист, знанию языков которого позавидовал бы любой академик языкознания, его жена — выдающийся художник-колорист, как говорили мне искусствоведы в музеях прикладных искусств СССР и Венгрии.

Тем драматичнее итог их жизни — за провал в руководстве страны, за кровавые преступления против народа Венгрии Ракоши с позором был выдворен за пределы Родины и умер в изгнании в феврале 1971 года, а жена канула в неизвестность. Во время поездки в Венгрию в 1994 году могилу Ракоши мы нашли с трудом: урна с его прахом находится в Будапеште на кладбище Фаркашрети.