1956. Венгрия глазами очевидца

Начиная с 1949 года политическая борьба в стране, по сути, ограничивалась рамками правящей партии. Устранив своих конкурентов из числа коммунистов-подпольщиков времен войны (одним из самых влиятельных среди них был Янош Кадар), а также бывших левых социал-демократов, решающие позиции во главе партии и государства заняла узкая группа деятелей, которые до освобождения Венгрии находились в советской эмиграции и имели за плечами опыт работы в структурах Коминтерна (Матьяш Ракоши, которого вся партийная пропаганда называла «лучшим венгерским учеником товарища Сталина», Эрнё Герё, Михай Фаркаш, Йожеф Реваи). Образцом для них при проведении любого рода экономических, политических, идеологических реформ была система, сложившаяся в СССР при Сталине. Уже весной 1948 года Венгрия первой из стран советской сферы влияния поддержала СССР в конфликте с титовской Югославией, подключившись к массированной антиюгославской кампании. В сентябре 1949 года, в знак подтверждения лояльности венгерской коммунистической элиты по отношению к внешнеполитической линии СССР, в Будапеште по инициативе Ракоши и при участии советских силовых структур был организован нашумевший показательный судебный процесс по делу видного коммуниста Ласло Райка, сфабрикованный по образцу Московских процессов 1936–1938 годов. Он вывел антиюгославскую кампанию Сталина на новый виток: в резолюции третьего совещания Коминформа, принятой в ноябре 1949 года под влиянием «дела Райка», лидеры Югославии в соответствии с новыми установками официальной Москвы были обвинены не только в ревизионизме и национализме, но названы «шпионами и убийцами».

Подобно сталинской системе, венгерскую модель начала 1950-х годов отличали предельно централизованный характер управления экономикой, жесткий контроль над духовной жизнью общества, наличие мощного репрессивного механизма, не только позволявшего подавлять в зародыше любые оппозиционные проявления, но и склонного к превентивным действиям в этом плане. Так, в 1951 году были высланы из Будапешта в провинцию как «политически вредные» элементы десятки тысяч бывших хортистских чиновников и офицеров, предпринимателей, представителей старой интеллигенции, в том числе литераторы и деятели культуры.

Курс команды Ракоши на форсированное построение социализма включал в себя не только коллективизацию сельского хозяйства по советским моделям рубежа 1920-х — начала 1930-х годов, но и создание (в немалой мере под давлением из Москвы) мощного потенциала тяжелой индустрии, особенно ее оборонных отраслей. Соответствующие задачи были поставлены перед венгерским руководством на совещании у Сталина в Москве в январе 1951 года. Юридические основы для пребывания в Венгрии контингента советских войск (вплоть до урегулирования международно-правового статуса Австрии) заложил Парижский мирный договор 1947 года. В 1949 году, в условиях советско-югославского конфликта, численность советского военного контингента в Венгрии вопреки положениям мирного договора увеличилась.

Непомерные затраты на военно-промышленный комплекс сильно ударили по материальному положению населения. Уровень жизни к 1953 году понизился в сравнении с 1949 годом, снова вводится карточная система, отмененная в конце 1940-х годов. Вследствие разорительной коллективизации в Венгрию впервые в ее истории приходится ввозить зерно. Симптомы явного неблагополучия в экономике, грозившего привести к дестабилизации политического режима, не проходили мимо внимания Москвы. После смерти Сталина руководство КПСС проявило большую обеспокоенность ситуацией в Венгрии, настояв в ходе двусторонней встречи на высшем уровне в июне 1953 году (как раз на ней работал в качестве переводчика Владимир Байков) на корректировке курса, смене приоритетов в пользу сельского хозяйства и легкой промышленности, замедлении темпов индустриализации. Был разрешен выход крестьян из кооперативов, позволено также в известных пределах мелкое предпринимательство в городской торговле. Хотя Ракоши и сохранил за собой руководство партией, на должность главы правительства был рекомендован реформаторски настроенный экономист-аграрник Имре Надь, имевший, однако, репутацию правого уклониста.